— Вот и холм, — указала куском металла влево от меня тёть Вера. — Из-за пышных листьев я не заметил метку, прошёл на два метра дальше, чем нужно. Дав заднюю, начинаю вокруг нас подрубать и раскидывать листья, расширять полянку для тех, кто плёлся позади.

— Хорошо, здесь сделаем временную стоянку. — В ответ на мои слова и действия, тётушка пышка также принимается крошить зелень, прорубать путь к холмику. Хрен его знает, насколько высоко здесь поднимается вода, может, вообще всё, что мы делаем, не имеет смысла. Я ж тупой, сука, как пробка тупой. Не лидер, не герой, какого хера именно я всё должен за всех решать…

Каждый новый удар получался сильнее и злее предыдущих. Зелень разлеталась, создавалась полноценная тропа, проход, с которого мы с Верой, всё так же вдвоем, нашим оружием, прямо в земле начинаем вырезать ступеньки вверх. Те, кто без вещей, обошлись бы и без них, но как быть с людьми, которые на носилках, с чемоданами? Спуск был очень крутым, содержал в себе много гнилых веточек и листьев, прорезался как мусорная куча. Поэтому ступеньки вверх стали не просто удобным декором, а вполне себе необходимым для подъёма элементом.

В небе громыхнуло. Помогая женщинам с сумками подниматься выше, сквозь густые листья пальм, вижу, как на нас огромной чёрной стеной движется грозовой фронт. Страх, теперь и я поддался ему, оглядывая местность, пальмы, а местами и то, что на них росло, испытывал тревогу.

— Макс, — выцепил из нестройной, ползущей вверх шеренги парня, — тут повсюду кокосы растут.

— И что? — не придав этому значения, спросил он. — У нас ведь есть ещё рыба и вода.

— Не в этом дело, — нервно выдал я, всё так же глядя на пальмы. Ветер усиливался. — Они могут быть опасны, их нужно либо сбивать, либо разбивать лагерь там, где их нет. Как поднимешься наверх, передай мои слова Вере. Пусть обустраиваются там, где над головой ничего не свисает, понял?

— А ты чё?

— Раненым помогу, и поднимусь. Давай, ступай, помоги самым слабым, завоюешь пару очков уважения. — Говорю я, и парень, осознав некую истину, воспрял духом, кинулся вверх. Кажется, он совсем не понимал, как нужно вести себя с окружающими людьми, тем более с женщинами.

Наша колонна потихоньку ползла к стоянке. Затем, с моей помощью в гору. Двигаться без трусов и в свободных спортиках стало в разы легче. Да и трение ощущалось только тогда, когда было чему тереться. А так, всё болталось, ноги расставил и вперёд. Только дольки сзади подводили, пиздец как болели.

— Лёша… — Когда на подъём, вместе с двумя другими женщинами, собралась Мария, случилось опять очень и очень плохое: прямо в пути умерла последняя из тяжело раненых женщин. И даже так, хоть то было уже бездыханное тело, стюардесса не бросила её, дотянула туда, куда обещала.

Начал накрапывать дождь, отправив всех девок наверх холма, требую от Марии, чтобы та села, отдохнула, а сам, взяв кусок жести, начинаю рыть ямку. Сначала на коленях, потом сидя, сквозь палки, листья, до чёрной земли. Неглубокая, разроют даже дикие звери, я рыл её до тех пор, пока дождь не усилился. Время уходило… Мы скинули тело, в ямку, где руками, где ногами присыпали, а потом утрамбовали землю, чтобы дождь не оголил спрятанный труп. Носилки из двух палок, трёх курток поднимались наверх сложенными и пустыми…

Подмывая наши ступеньки, усиливаясь, дождь с ветром гнул пальмы над нами. Забравшись на холм, с небольшой возвышенности я пытался разглядеть берег, его закругления с целью понять, остров это или нет. Увы, суша, пляж, джунгли, и дальше, вперёд на десятки километров, я видел всё то же самое, что было перед нами. С одним отличием: горы, дальше, впереди, далеко за десятки, а может и за сотни км, виднелись огромные холмы с ледяными шапками. Буйство плотно посаженной зелени препятствовало нормальной видимости, для того чтобы осознать масштабы острова, мне пришлось в очередной раз помучаться, обхватив пальму с верёвкой, под дуновениями сильнейшего ветра вскарабкаться и ахнуть… Место, куда мы попали, это не остров, это ебучий здоровенный континент!

— Ну что там, Лёх, видишь чего?! Посадочные огни, вышки, маяк?!

— Ничего! — крикнув, отвечаю я. Там ничего нет кроме джунглей, моря, песка и гор, что стеной отгораживают нас от чего-то неизвестного. Это фиаско, трагедия, особенно на фоне того, что в небе за последние дни мы не видели ни одного следа от самолёта, ничего, что могло бы говорить о наличии в этом мире цивилизации. Мы в дерьме, в руках непогоды, жестоких аборигенов и собственных возможностей. Никто не поможет -паническая атака прекратилась в тот же миг, как ко мне подошла Мария. Её взгляд, ищущий помощи, утешения, заставлял вести себя не так, как я вёл себя обычно.

— Лёша, ветер усиливается, а море… смотри… — С холма, сквозь просвет меж листьев колышущихся кустов, я вижу, как море поглощает пляж, как в сторону воды, охваченные волнами, уползают обломки корабля, яркие чемоданы, всё то, что осталось на пляже. Решение, принятое нами, оказалось верным. Останься мы там, очередных жертв не избежать. — Ты опять нас спас, — говорит Мария.

Я просто зассал, потому и решил свалить с пляжа… Тяжёлый вздох вместо честного ответа, опять трусливо смолчал. Оно и правильно. Молчание, иногда оно гораздо полезнее тысячи слов.