— Иди сюда, староста! — я поманил местного мэра стволом револьвера: — Это что сейчас было? Покушение?

— Да какое покушение?! — староста брякнулся на колени: — Это эти пьяницы во всем виноваты, совсем разорили демоны. Они мне недавно привели вот такого-же — высокий, бородка начинает отрастать, и одет точно, как вы, господин маг. Сказали, что это важное лицо из столицы, следует мимо по важным государственным делам. А мы что? Мы люди малограмотные. Сказали — начальство, мы всему и верим. От этот тип у меня в доме четыре дня жрал от пуза и пил до полного изумления, да еще этих паразитов угощал, пока на четвертый день не проговорился мне, что он беглый мазурик с каторги. Какого-то прохожего зарезал и одежду всю с того бедолаги забрал… А неделю назад привели пузана такого, одетый дорого, ничего не скажу. Сказали, что с купеческого парохода человек в воду упал, а они его спасли. Так этот скотину у меня денег занял, под расписку, все честь по чести, а потом я его в кабаке видел, с этими мои денежки пропивал… Вот я и решил, что они опять какого-то жулика тащат, решил сразу с этим… прощения просим, в общем обознался, пока не увидел, что заряд мой от вас отскочил.

Н-да. Мужика тоже можно понять — так жестко развели его на деньги, и не первый раз — удивляюсь, как его, при такой доверчивости, на такую ответственную должность народ избирает. У него поди все общественные ценности из-под носа умыкнули… И тут мои мысли с пропавших общественных ценностей перекинулись на пустой сарай…

— Да, погоди ты! — я оттолкнул руку старосты, в которой тот совал мне под нос смятую свинцовую «пулю», что сбила меня с ног, при этом умильно приговаривая, что только истинно героическая личность могла отразить удар такой силы.

— Ты мне лучше расскажи, куда из общественного хранилища налоги в натуральном виде, собранные для передачи в княжескую казну дел? Я туда заглядывал — там ни хрена нет!

— Ну как же нет, ваша светлость? –породил во мне пустую надежду муниципал: — Там, после того, как его сиятельство отказался две беличьи шкурки, мышами порченные, получать, аккурат эти две шкурки в углу и висят.

— Какое такое еще сиятельство? — взревел я: — Ты кому, душегуб, казенное добро успел разбазарить?

— Не извольте беспокоиться, господин маг, у нас все без обмана…- затараторил староста: — И сиятельство настоящий, с английского корабля, важный такой и красивый, а не те ханурики, что эти пьяницы вечно приводят…

Муниципал смерил меня испуганным взглядом, вспомнив, что меня тоже эти пьяницы привели и закашлялся.

Я со злостью хлопнул его по спине и потребовал дальнейших объяснений:

— Так я и рассказываю, господин маг, у меня все по уму. Англичанин важный сказал, что он их сиятельство и титул свой сказал…- староста отчаянно зачесал немытую голову, постриженную «под горшок»: — Что-то в голове такое вертится, торжественное такое…эсквер, эскайр… Помню, что на «э», в нашей тьмутаракани таких титулов отродясь не было.

— Хрен с ним, с этим эсквайром. — отмахнулся я: — Ты про добро рассказывай! Где налоги, приду… поверхностный человек?!

— Так его сиятельство господин…ну, как вы сказали, точь-в-точь, он доверенность принес от господина княжеского управляющего Саввы Никитовича Бочкина, что мол доверяю мистеру полностью и стало быть, все добро отдать ему, а он хозяину нашему передаст в лучшем виде. Вот.

— Ты что за ахинею несешь? — мне хотелось кого-то убить.

— Я господин маг ахинею не несу, а говорю, что в той бумаге было написано и даже магическая печать внизу светилась. У меня даже список с той бумаги есть, мой старшенький писать больно мастак, так он все с той бумаги переписал. Его сиятельство ему даже копейку дал за быстрое письмо.

— Тащи бумагу, или я за себя не ручаюсь. — топнул я ногой.

Бумага, через пару минут оказавшаяся у меня в руках оказалась копией текста обычной доверенности, написанной в соответствии с законами, действующими в Империи.

'…я, Савва Никитович Бочкин, управляющий делами князя…в порядке передоверия…поручаю мистеру Вилкову, Джон Уилл Мария, эсквайру… принять и доставить налоговые поступления в натуральной форме…действовать согласно письменных указаний…

В самом низу документа был выведен аккуратный круг, в котором присутствовала надпись «Печать блестящая»

— Скажи, а британец этот не с корабля, который на якоре у причала стоит?

— Как есть с него. Он два дня назад добро в трюм сложил, и теперь стоит, торгует товаром разным, кровопивец. — закивал староста.

— Так, что же ты молчал, борода? — обрадовался я, почувствовав, как душу согревает тонкий лучик надежды — Все за мной, бегом!

И бежать вроде недалеко, но мои похмельные приятели до берега еле доплелись, чтобы понаблюдать за еще одной постыдной сценой. Я топал ногами, ругался и, на смеси русского и английского, требовал, именем закона, чтобы отходивший от берега британский корабль вернулся на стоянку, а с борта судна, с мостика, мне весело отвечал вертлявый молодой человек:

— Из ит инпосибл! Ноу возможноть! Прилив гоу, бай бай!

За моей спиной отдыхивались мои бывшие собутыльники, в компании старосты, который уважительно-восторженно шептал землякам:

— Видите, как господин маг колдует! Англичашку так и корежит, что он по-русски болтать разучился, хотя вчера на нашем языке еще лучше нас с вами изъяснялся.

Потом народ принялся дискутировать, что быстрее произойдет — я своими огненными шарами сожгу зловредный фрегат, или бриташки своими пушками спалят городок. Я с тоской посмотрел на скорострельные морские пушки иноземцев, что были открыто установлены на палубе, могли достойно отвечать моим колесным самоделкам, со старыми пушками, по одной на борт, что гордо именовались речными крейсерами…