— Конечно, — бесстрашно подтвердила помощница, впечатленная моей атакой. — И засвидетельствую в судах земных и небесных, если понадобится.

— До небесных, надеюсь, дело не дойдет, — проговорила я строго. — Но владельцу Фаир-Глана такое поведение вряд ли понравится.

Нэнси с трудом поднялась, стараясь не встречаться со мной взглядом и скривилась:

— На какого-такого члена семьи, хозяйка? Я против вас не шла, а этот... нечистый дух он, оборотень глазливый!

— Габби – мой... подопечный, мой... приемный сын, — неожиданно вырвалось у меня.

Сама не ожидала, честное слово. Будто кто-то произнес это за меня. Дерси уставилась, открыв рот, Габби уронил на пол остатки бутерброда, Алисси с видом «ну и дела!» неуверенно почесала лапой за ухом.

— То-то я смотрю... — экономка разгладилась лицом и с заметным облегчением сплюнула на пол. Он и до этого чистым не был, но нельзя же так, на рабочем месте... — Наблудила, нагуляла, вот муж и выгнал.

— Эй, полегче, неуважаемая, — оскорбленно парировала я. — Мне двадцать два. Это же во сколько лет я должна была его... приблудить?

— Мне-то все равно, — экономка со скрипом разогнулась, — а вот мейст Фалькон удивится. Вернется вам сторицей за мои страдания, помяните мое слово. Мало было позора, еще и голь перекатную собрали да проклятие пробудили.

— Да хватит уже угроз! — не выдержала я. — С проклятием мы как-то справимся. И с вами тоже. Пугать меня не надо: где вы учились, я давно преподаю. Только попробуйте тронуть Габриэля, любое проклятие ерундой покажется.

Никогда не терпела, если при мне обижали детей. Даже Светочка признавала, что я всегда добивалась для нее справедливости в школе.

— Сама отсюда не уйду, — угрожающе пообещала экономка. — И законов таких нет, чтобы вы меня силой выперли.

— Посмотрим, — процедила я. — Но если к завтрашнему дню вы не приведете кухню в порядок и не начнете выполнять свои обязанности, я подам на вас... — тут я запнулась. В суд?

— ... жалобу в родовой совет Фальконов, — подсказала Дерси.

— Нечто они послушают отказную жену, — фыркнула Нэнси.

— Когда женщина входит в Гнездо, это навсегда, — вдохновенно заявила моя помощница, судя по затуманенному взгляду вспомнившая превратности тетушкиной судьбы. — А если отказная жена добровольно возлагает на себя соответствующие обязанности, вроде заботы об имуществе бывшего мужа, то она сохраняет за собой право голоса. Лэнья Эвери безропотно согласилась переехать в Фаир-Глан. И из Гнезда ее никто не выгонял.

Не то чтобы безропотно и добровольно, ну да ладно…

Нэнси, кажется, проняло. Ее крошечные глазки забегали, а розочки на бюсте снова пришли в движение.

— Поглядим еще, — пробормотала она, пятясь в коридор. — Все равно дом вас не принял, а Фальконам вы не ровня.

— Она знает что-то, чего я не знаю? — спросила я, когда Нэнси растворилась в темноте коридора. — Что за постоянные намеки? Дерси, ты в курсе?

— Увы, — девушка развела руками. — Когда я пришла, у вас с мужем уже неладно было, только я понятия не имею, в чем причина.

— Значит, нужно побольше узнать о семье Эвери. К тому же Гидеон что-то говорил о бедственном положении ее сестры. Раздобыть бы только адрес.

Дерси задумалась:

— Письма от вашей маменьки я точно упаковывала – в розовую коробку с бусинами на крышке. Там и адрес обратный быть должен.

— Отлично. Завтра же напишу… маменьке.

Я ободряюще улыбнулась Габби, но мальчик вдруг спрыгнул со стола и бросился ко мне. Он налетел на меня с неожиданной для такого малыша силой, и я едва устояла на ногах. Мальчишка прижался и громко зарыдал.

— Ты что, Рыжик? — я наклонилась к его заплаканному личику. — Испугался злую тетку? Я не позволю тебя обидеть. Просто держись ко мне поближе, а от нее подальше.

— Мама, — прохлюпал Габби. — Мамочка! Я так долго тебя ждал!

От этих слов внутри меня как будто что-то взорвалось. Тягостный ком, растущий на сердце с того момента, как я узнала о своем бесплодии, внезапно рванул к горлу.

Ребенок, которого я потеряла, будучи уже на позднем сроке... отчаянные попытки снова забеременеть, сны, в которых маленький мальчик махал мне рукой с высокого холма, а я никак не могла рассмотреть его лицо в лучах солнца. Боль пронзила грудь, словно кто-то вскрыл застарелую рану. Нет, я не смогла оттолкнуть доверчивое дитя.

— Да, — прохрипела я, крепко обняв Габриэля. — Я тоже долго тебя ждала... я искала... и нашла.

Это было... странно. Совершенно чужой ребенок, к которому я поначалу относилась безо всяких эмоций... Теплый, трясущийся от волнения малыш, доверчиво прижавшийся к моему животу. Я никак не могла быть его мамой, ни в прошлой жизни, ни в этой. Но я как будто не узнала его при встрече, и только сейчас поняла, что мы не чужие друг другу.

— Ты действительно моя мама? — Габби поднял на меня полные слез глаза.