— За возможную грубость я уже извинился, так что не вижу причин повторяться, — пожал плечами Распутин, наблюдая, как князь осматривает его кабинет. — Что тебе надо?

— Да вот. Решил, что стоит зайти и проведать тебя…

— Николай, я слишком занятой человек, чтобы тратить время на пустые разговоры ни о чём. Зачем ты приехал?

— Я ведь, кажется, уже сказал тебе, — отозвался Меньшиков, подойдя к широкому стеллажу из полированного чёрного дерева. — Хотел убедиться, что у твоей внучки всё хорошо. И заодно уточнить, что меня крайне заинтересовал её кавалер.

При этих словах граф ощутил, как его плечи напряглись. Вряд ли кто-то заметил бы это, но Николай Меньшиков был не из тех людей, которые пропустили бы что-то подобное.

— Что такое? — наигранно удивился он. — Неужели ты думал, что я не узнаю? И как долго вы с Уваровым ещё собирались скрывать ото всех последнего щенка Разумовских?

Теперь, когда это оказалось сказано в открытую, Григорий ощутил, будто его просторный кабинет вдруг резко стал куда более тесным и не таким приятным для нахождения в нём.

— Что? — спросил Меньшиков, заметив, как изменилось его лицо. — Хочешь сейчас сказать, что совсем не понимаешь, о чём я говорю?

— Это твои слова, а не мои, — отозвался Распутин.

— Забавный ответ. — Князь с задумчивым видом уставился на одну из полок, где стояла серебряная рамка с фотографией. На ней были изображены двое людей. Молодые мужчина и женщина. — А что на это сказал бы твой сын?

— Он уже ничего не сможет сказать, — ледяным тоном произнёс Распутин. — Потому что он мёртв.

Меньшиков повернулся к нему и кивнул, глядя ему в глаза.

— Верно, Григорий. Он мёртв. Так, может быть, ты мне объяснишь, как так получилось, что твоя внучка всё ещё не отправилась к своим родителям? Или что? Хочешь сказать, что договор, который заключили Илья и твой сын, неожиданно… пропал?

Распутин молчал. Просто смотрел на Меньшикова в ожидании, что тот скажет дальше.

— Что молчишь? — спросил он.

— Не слышу вопроса, — отозвался Григорий. — Ты всё ещё не сказал, что тебе нужно.

— Как и всегда, Гриша. — Меньшиков вздохнул и, сделав пару шагов, опустился в кресло. По забавному стечению обстоятельств он занял именно то, в котором во время их с Распутиным разговора сидел Александр. — Как и всегда. Мне нужна правда.

— Николай, мы с тобой оба прекрасно знаем, что никакая правда тебе не нужна. — Распутин покачал головой, смотря на рассевшегося в его кресле князя. — Ты ищешь болевые точки.

Потратив секунду на то, чтобы взвесить его слова, Меньшиков согласно кивнул.

— Справедливо. Но, видишь ли, твои мне слишком хорошо известны. И мы оба это знаем. Но появление новой фигуры на доске может представлять собой опасность для государства. А его безопасность — это моя первостепенная задача.

— Неужели появление одного этого юнца тебя так напугало? — не удержался от смешка Распутин.

— Если ты воспринимаешь его просто как неразумного юнца, то ты либо глуп, Григорий, либо пытаешься отвлечь моё внимание, — жёстко проговорил Меньшиков. — И поскольку мы с тобой оба знаем, что ты не глупец, давай подумаем, почему же ты пытаешься защищать того, чей отец принёс тебе столько горя и боли. Это ведь Илья убил твоего сына и его жену…

— Не смей, — предупредил его Григорий, но князь пропустил эти слова мимо ушей.

— Ты отпускаешь свою дорогую кровинку с ним. Разве не странно? А Елена знает, что папочка этого парня оставил её без родителей? — задал следующий вопрос Меньшиков. — Или ты ей не рассказывал? Какую историю вы там придумали? Кажется, автоавария или что-то вроде…

— Николай, я тебе крайне рекомендую подумать над тем, что ты сейчас говоришь, — перебил его Распутин.

— Или что? — спросил князь. — Неужели ты хочешь поставить нашего государя в ситуацию, где ему придётся выбирать между своим преданным и ценным советником и помощником и столь важным для империи целителем? Это ты хотел сказать?

— Это твои слова, — процедил Распутин. — Не мои.

— Верно, — согласился с ним князь. — Это мои слова. Но давай не будем забывать о том, что твоя полезность заканчивается, Гриша. Ты стареешь. Сколько раз тебе предлагали… нет! Даже настоятельно советовали завести себе вторую жену и продолжить род. Но нет. Ты постоянно находил глупые причины для своего капризного отказа…

— С каких пор преданность любимой женщине вдруг перестала цениться? — куда более резко, чем ему хотелось, спросил Распутин. — Хотя о чём я говорю. Обсуждать верность с человеком, который не имеет о ней ни малейшего представления…