К сожалению, многие из окружения короля считали иначе. И в особенности больше всего испугались прямые наследники. Они углядели в этом попытку захватить трон. Никто не хотел конкурировать с полукровкой. Более крепкое здоровье. Долголетие. Пусть и не практически бессмертная жизнь, как у его матери, но несколько веков у него было бы точно. Юный Луи Мартел мог стать тем королём, который затмил бы и отца, и братьев с сестрой.

Постепенно, год за годом, они давили на короля. Убеждали его и его окружение, что подобное надругательство над линией крови их благородной семьи, что тянулась без перерыва вот уже семь веков, может быть извращена плодом порочной любви. Что скажут люди? Что скажут их подданные и вассалы, когда узнают об этом?

Шаг за шагом, по чуть-чуть, мнение короля о своём младшем сыне и его матери начало меняться. Не помогали и почти проигранная война, и проблемы во Франции, где тяжёлое экономическое положение начало порождать голодные и недовольные бунты.

И слишком уж часто среди кричавших в толпе находились те, кто вопил, что Людовик соблазнился альфарской шлюхой и забыл о чаяниях простого народа.

Я сидел и слушал её. Молча. Не потому, что у меня не нашлось бы слов поддержки. Их в принципе не существовало в такой ситуации. То, с какой теплотой в голосе Эри рассказывала о своём ребёнке, тисками сжимало сердце. И чем дальше, тем холоднее и жёстче становился её голос, пока рассказ заходил всё дальше и дальше.

— Он слишком боялся меня, чтобы сделать это в тот момент, когда я находилась рядом, — проговорила Эри. — Поэтому он отправил меня на Сицилию с поручением. Заключить союз с одним из родов. Мне потребовалось почти два месяца, чтобы добиться их согласия. Но перед отъездом я застала своего ребёнка уходящим на войну. Пыталась отговорить его. Старалась убедить не делать этого, но Луи… Вера мальчика в рассказы о чести, доблести и ответственности оказалась слишком сильна. Даже смешно, что эти качества привил ему человек, который никогда ими не обладал. А когда вернулась, узнала правду.

— Англичане предложили за него выкуп?

— Предложили. Но король не стал платить. По большому счёту Людовику было наплевать на то, что случится и с армией, и с нашим ребёнком. А англичане были слишком большими шовинистами, чтобы оставить ему жизнь. Они ненавидели альфаров и боялись их. Конечно же, как иначе? Ведь они потомки великого рыцарского дома, который в прошлом одна из наших ведьм едва не уничтожила под корень. Не важно, что ты лишь наполовину альфар. Смешанная кровь стала для Луи приговором.

Эри замолчала и опустила голову. А когда заговорила вновь, её голос надломился.

— Они прислали мне его голову, Александр. Передали её со всем своим высокомерным уважением и вежливыми улыбками.

В комнате повисла тишина. Слишком гнетущая и тяжелая, чтобы её можно было выдержать долго.

— Эри…

— Я хочу избавиться от всего этого, Александр, — тихо произнесла она. — Меня всё это уже достало. Я просто хочу вырваться из лап рук Браницкого и исчезнуть. Ты спрашивал, как я попала в его руки, да? Он подобрал меня. Буквально с земли. Побитую и раненую, как собаку. Преследуемую за то, что сделала. И Людовик вместе с его семьей были отнюдь не последними в моем списке.

Она подняла ладони и показала их мне.

— На этих руках кровь двух английских рыцарских домов. Двух из трёх, которые участвовали в казни моего сына. Триста лет прошло, но я умею ждать. И я ждала. Я была очень терпелива. Искала моменты и находила их. Медленно и кропотливо, но я извела их под корень. Их мужчин. Женщин. Детей. Всех до единого. Оставался ещё один, но я не рассчитала свои силы. Едва не погибла, но смогла сбежать. В таком виде меня и нашёл Константин. Если бы не он, то я бы не выжила в тот день.

— Знаешь, я хотел тебя спросить, почему ты согласилась на его предложение, но теперь… — Я покачал головой. — Даже боюсь представить, в каком тогда ты состоянии находилась, если сочла это единственным вариантом.

— Я…

— Я не о физическом, Эри, — мягко прервал её. — Уверен, что для тебя в тот момент это казалось лишь небольшим препятствием на пути собственной мести. Но ты ошиблась.

— Да, — тихо произнесла она, явно не желая спорить и просто признавая этот факт. — Да, я ошиблась.

Мы посидели с ней ещё немного, каждый явно думал о своём. Говорить больше не хотелось вовсе.

— Я попрошу Лара поторопиться, — проговорил я, вставая и направляясь к двери. Но уже у выхода остановился и повернулся к ней.

— Можно вопрос?

— Кажется, ты задал их сегодня уже достаточно…

— Почему тогда, на приёме, ты накинулась на Армфельт?

Она подняла голову и посмотрела на меня. После её истории то, как она обращалась с Евой на приёме у Распутиных, выглядело странно. Точнее, это казалось странным, если только…