– Так и будете тут сидеть до вечера? – снова попробовала спровадить меня блондинка.

– Вы уверены, что господин Рей вернется только вечером? – вкрадчиво осведомилась я. – Значит, знаете, где его найти? А, может быть, он и вовсе никуда не уходил?

Секретарша едва не зарычала.

– Как же вы меня замучили! – возмутилась она. – Всем вам, конечно же, нужно одно и то же! Поговорить лично! Знаю, о чем говорить станете! Медом тут что ли намазано?

– И о чем же я стану говорить с господином Реем?

– О том, что ему необходима такая помощница, как вы! – предположила девица, но, увидев мое удивленное лицо, озвучила другой вариант: – Нет? Тогда взять интервью для какой-то неизвестной газетенки! Снова нет? Ну, в таком случае дать вам пару советов, как начинающему адвокату!

– Знаете, прежде чем пытаться отгадать, нужно, наверное, сначала спросить имя и узнать, что мне нужно. Обычно секретарь именно этим занимается. Собственно, я понимаю, почему на вашу должность так много желающих. Со своими обязанностями вы, похоже, не справляетесь.

Блондинка вспыхнула.

– Представьтесь и назовите цель своего визита, – ядовито сказала девица.

– Обычно вежливые люди добавляют: «Пожалуйста» или «Будьте добры», – подсказала я. – Меня зовут Илаида дье Эвиль, вдова. Муж умер недавно, и его дети хотят заполучить часть наследства, которая, согласно завещанию, досталась мне.

– Я не думаю, что господин Рей заинтересуется вашим делом, – не сдерживая неприязни, произнесла блондинка. – Он не работает с аристократами. Освободите помещение.

– Господин Рольн посоветовал обратиться к нему, поэтому я подожду.

– Вы уже дождались, – раздался сзади мужской голос.

Я обернулась и застыла, с интересом разглядывая Йордана Рея. Он был высок, молод и красив. Пожалуй, один из самых красивых людей, что я видела в двух жизнях. Черноволосый, с яркими голубыми глазами и едва заметной улыбкой, приподнимающей уголки губ, он вызывал подспудную симпатию. Неудивительно, что такой адвокат быстро очаровывал присяжных. Да и поведение девицы стало понятно. Судя по ее лицу, она влюблена в собственного начальника и ужасно ревнует его к молодым посетительницам. Видимо, не раз уже поклонницы пытались прорваться к телу кумира.

– Иза, я просил тебя быть повежливее. Извините мою секретаршу, она недавно тут работает, – обезоруживающе улыбнулся Йордан.

Девушка в волнении закусила губу, кажется, на этот раз покраснев от стыда.

– Заметно, – протянула я, едва сдерживая смех.

– Простите ее, будьте добры, – Йордан приглашающе распахнул дверь своего кабинета. – Проходите, садитесь. Я слышал, вас направил сюда господин Рольн.

– Да.

Дверь захлопнулась, отрезая от нас приемную. Я присела на предложенный стул. Йордан же, бросив портфель в кресло, сам остался стоять, опершись одной рукой о стол.

– Итак, расскажите поподробнее, почему вы решили ко мне обратиться.

Стараясь быть краткой, но не упускать ни одной мелочи, я поведала адвокату свою историю. Йордан так и не сел за стол, наоборот, он задумчиво ходил по кабинету, изредка задавая уточняющие вопросы.

– Значит, вы решили привлечь репортеров и прессу?

– Совершенно верно. Чем больше людей знают о судебном процессе, тем сложнее замолчать правду.

– Хорошо. Изольда правильно сказала: я обычно не работаю с аристократами, но за ваше дело возьмусь. Однако у меня есть несколько требований: во-первых, вы рассказываете все, ничего не пытаясь утаить, ясно?

– Да!

– Во-вторых, вы не должны без меня беседовать с полицейскими и что-то подписывать. Вообще никакие документы без проверки мага лучше не подписывать, пока идет следствие и суд. Понятно?

– Да!

– В-третьих, слушаете только меня. Ни дядюшек, ни тетушек, не кузин и подружек, ни брата, ни сестру, только меня. Ясно?

– Так точно!

– Замечательно. И еще один совет: если вы захотели бороться за наследство, то надо идти до конца. Как только Тьянмира и Людовик поймут, что суд с вами обойдется дорого, они попытаются договориться. Попробуют запугать тюрьмой. Будут принуждать вас подписать отказ от своей доли наследства за обещание забрать заявление. Ни в коем случае не соглашайтесь на это.

– Не буду. Но я не против, если дети моего мужа заберут заявление, оставив наследство мне.

– Считаете, что они таким образом проверяют вашу решимость? И как только поймут, что вы не отступитесь, пойдут на мировую?

– Я на это надеюсь. Но как говорит народная мудрость: «Надейся на лучшее, а готовься к худшему».

– Никогда не слышал такой поговорки, – с сомнением пробормотал Йордан. – Но не могу не признать прагматичность такого подхода. Если они все же заберут заявление, оставив вам наследство, будет замечательно. Но прошу вас помнить о том, что вы пообещали: не подписывать никаких соглашений без меня.