И если бы не Рита, я бы, наверное, уже камнем рухнул в бездонную пропасть слепого гнева и всепоглощающей ненависти. А из такой ямы, я знал, выбраться почти нереально.

У таких вот черных, как смоль, чувств точка невозврата очень близко. Я это по себе знал: стоит только окунуться в них с головой, и всё — пиши пропало, назад дороги уже не будет.

— Любовь моя, — ее шепот, тихий, как кошачье мурлыканье, коснулся моего слуха. Рита взяла обе мои руки в свои, и ее прохладные ладони словно отдернули меня от самого края пропасти, в которую я готов был сорваться.

Камень в моих руках — сердце Шелли — вдруг забился и затрепетал еще сильнее, будто почувствовал не только мое тепло, но и прикосновение Риты. И в тот же миг меня накрыло такой волной нежности и тепла, что весь лед, которым начала покрываться душа, мгновенно растаял.

— Она ждет нас, — голос мой прозвучал тверже, чем я ожидал. Хватит раскисать. Пора брать себя в руки и действовать. — Мы должны ее вернуть. Чего бы это ни стоило.

— Конечно, сделаем, любимый. Мы все для этого сделаем, — она ласково погладила меня по щеке, заглядывая прямо в глаза, и быстро, но нежно поцеловала в губы. — А теперь глубоко выдохни и расскажи, какой у нас план. Мы готовы.

Рита прижалась своим лбом к моему, закрыв глаза. Я сделал то же самое, заставляя себя дышать глубоко и ровно — вдох, выдох. Еще раз.

Когда я снова открыл глаза, мир вокруг показался четче. В голове прояснилось. Я чувствовал себя на удивление спокойным, собранным и абсолютно решительным. У меня была цель. И я был готов свернуть горы, чтобы ее достичь.

Тот обжигающий гнев, что еще недавно рвал меня на части, никуда не делся. Но теперь он был другим — холодным, управляемым. Я превратил его в оружие, в инструмент, который поможет мне добиться своего.

— Мне совершенно очевидна одна вещь, — заявил я, надежно пряча камень. Кажется, он снова стал просто теплым камнем, его пульсация утихла. — Алек Сван ждет от меня вызова на поединок, и я его не разочарую.

Ожидание. Ну сколько можно? Это чёртово ожидание и бездействие выводили меня из себя.

«Макс, ты злишься?» — голос Метеора без стука вломился в мои и без того тревожные мысли. Я к такому бесцеремонному телепатическому общению еще не до конца притёрся, поэтому аж подскочил на месте. Неожиданно, чёрт возьми!

— Ох! — я глянул на подпруги седла, которое только что приладил на него, и понял, что перестарался — затянул слишком туго. Конская амуниция, дело тонкое. — Извини, дружище, не рассчитал. И да, похоже, мысли у меня сегодня орут громче обычного, да?

Гордый крылатый конь демонстративно отвернул башку и обиженно задрал морду к потолку конюшни. Цаца какая.

— Ой, да ладно тебе, не дуйся, как мышь на крупу, — простонал я, собираясь пройтись по его лоснящимся бокам специальной щеткой. Но не тут-то было — Метеор шарахнулся в сторону.

— Пррррр! — фыркнул он, да так, что у меня чуть уши не заложило.

— Что у вас тут стряслось? — Рита подошла к нам. В руках у нее была небольшая корзинка, из которой так аппетитно тянуло ароматным рагу от Олли, что у меня аж слюнки потекли. — Стоило мне отойти на пару минут, как вы уже успели сцепиться.

— Да кто сказал, что мы ссоримся? Мы просто… обсуждаем детали! Эй! — Метеор опять сделал шаг в сторону, стоило мне только протянуть к нему руку. — Да что с тобой сегодня, пернатый?

— Почему ты *так* с ним разговариваешь? — спросила Рита. Без наезда, просто с искренним таким любопытством в голосе.

— А как это — *так*? — не понял я. — Вроде всегда так и общался. Или мне память отшибло?

— Ну… теперь-то уже нет, верно? — мягко уточнила она.

— Что ты хочешь сказать? — переспросил я, пытаясь ухватить поводья. Но Метеор, эта гордая скотина, развернулся ко мне своим мощным крупом и едва не снес меня с ног. Пришлось отступить. Я тяжело вздохнул и потер переносицу — ну денек сегодня.

— Да просто Иди мне все выложила, — пояснила моя кошка. Глядя на нашу перепалку, она не смогла сдержать смешок. Я картинно закатил глаза. Ну да, обхохочешься, как меня собственный пегас чуть не затоптал. — Она сказала, что вы с Метеором связь укрепили, теперь, мол, без слов друг друга понимаете. Вот мне и стало интересно, почему ты снова на обычную речь перешел. Вслух то есть.

— Ох… — тут-то до меня и дошло. Вот я баран. — Даже в голову не пришло, что его это может задеть.

«Прости, дружище, — мысленно обратился я к нему. — Я в этих ваших телепатиях пока что профан полный, да и голова сейчас другим забита, сам понимаешь.»