Я отменил абсолютно все приказы, но ничего не изменилось. Сухая и потрескавшаяся светло-фиолетовая кожа на щеках всё также осталась впалой, уголки губ никак не пошевелились, а пустой взгляд рубиновых глаз всё смотрел на меня, но как будто сквозь меня.

— Намучаюсь я с тобой, — раздосадовано прошептал я, и приказал девочке снять повязку с повреждённой ступни. Спустя сутки рана пропала.

Глава 1

Часть 2

В город Арнурского королевства, где я должен расстаться с людьми Ганзы, объединённый караван прибыл без опозданий. Ни один из больных рабов не помер в пути, они пошли на поправку, и торгаш обещался закупить в дорогу вина столько, чтобы споить меня до поросячьего визга. Меня это устраивало.

Я разместился в одной гостинице с ребятами Ганзы, хоть и пришлось повозиться из-за девочки. Хозяйка гостиницы сразу сказала, что рабы спят в конюшне или с хозяевами в комнате. Отправлять девочку к лошадям не хотелось, так что ночью та мирно посапывая на полу около моей кровати. Не знаю, отмена ли приказов так повлияла, но ещё и принесённый в комнату ужин девочка съела ложкой быстро, жадно черпая густую кашу с овощами и откусывая от хлеба крупные куски.

На следующий день мы с Асиликом составили расписку о добытых заллаях. Люди Ганзы готовились вести добытые миклы в город на северо-востоке, а я вступил в караван свободных торговцев до Яхоновского княжества на юг. Проблема с провозом решена, но, помимо забот с зельями для больных рабов и отправкой в Трайск закупленных на аукционах вещах, осталось ещё две задачи.

Имя для девочки — это первая задача. Сейчас это не критично, но отсутствие имени всяко аукнется в Яхоновском княжестве. У меня хоть и есть приглашение в княжеский двор, но вряд ли меня впустят внутрь с безымянной рабой. Я ещё смогу оправдаться насчёт скверны в её естестве, но вот имя придумать надо. Какое? Не знаю.

Идя по городу к рынку, для решения второй задачи — я не обращал внимания на ненавистные взгляды. Народ видел шедшую рядом со мной худющую босую девочку, со старыми синяками, в грязной поношенной тунике чуть выше колен и с кожаным ошейником. Разумным видели избитую маленькую девочку, непонятно как ставшую рабом ксата. И этого ксата многие из них придушили бы голыми руками. Три особо дерзких тела попытался перегородить мне путь, заметили гримуар на моём поясе и аккуратно ушли в сторону. Но не забыли в бессильной злобе плюнуть мне вслед.

Я шёл медленно, чтобы девочка не отстала и не потерялась в людском потоке. Она смотрела строго вперёд потухшим взглядом, но после отмены приказов её глаза начали изредка подрагивать. Её взгляд на мгновение цеплялся за яркие одежды прохожих или перескакивал к источнику громкого звука, когда оброненный кувшин с треском разлетался или же ржала лошадь патрульного всадника.

В переполненном народом рынке пришлось отдать приказ девочке схватить меня за подол плаща и не отпускать. Так она не потеряется, но ещё она отогнула край плаща, открывая вид на гримуар. Без этого, боюсь, меня попытался бы ограбить каждый первый доходяга.

С обувью для девочки проблем не возникло, в первой же лавке найдя обычные деревянные башмаки и парочку лаптей, и несколько отрезов ткани для портянок. С простенькими верхними и исподними штанами и юбкой проблем нет, что не сказать о рубахах и прочем. Девочке надо использовать вторую пару рук, но не существует одежды на две пары рук, а покупать обычную одежду и пропарывать отверстия для рук несколько глуповато. Придётся идти в ателье, чтобы там всё сделали по-человечески, не раздевать же девочку на рынке, чтобы каждый смог увидеть её вторую пару рук.

В довесок к исподним рубахам я купил лёгкую куртку и несколько блузок, и детский плащ с капюшоном и широкими краями, чтобы девочка могла завернуться в него рулетиком. Заодно, пока бродил по рынку, купил детскую ложку, миску и кружку. И кулёк отваренных и высушенных бобов. Они пригодятся в пути.

В лавку к одной из местных портних я зашёл усталым, с отчётливым желанием вернуться в гостиницу и присосаться к кувшину с вином. Женщина с человеческими ушами правильно считала выражение на моём лице и коротко сказала, что за доплату возьмётся и за срочную работу. Я вытащил из кошеля десять Арнурских золотых, и стопкой поставил их на прилавок.

— Это за срочность, к вечеру всё должно быть выполнено. А это, — я зажал между пальцами ещё десяток золотых, — если ты придержишь рот закрытым.

Портниха поклонилась, приложила левую руку к губам, правую подняла ладонью ко мне. Я сказал закрыть на время лавку, а когда дверь щёлкнула — приказал девочке снять с себя тунику. Женщина ахнула, но покосилась на вторую стопку монет и кивнула, извиняясь.

Вскоре девочка надела тунику обратно, мы с портнихой заключили контракт через статуэтку одного из Тонов, и я доплатил ещё и за ткань. В куртке, рубахах и блузках надо не только пропороть отверстия для второй пары рук, но и пришить рукава. У портнихи нашлись отрезы простенькой ткани, и меня не волновало, что по цветам они не подходили к покупкам. Девочке нужна хоть какая-то одежда.

В гостиницу мы вернулись к обеду. Я запросил еду в номер, вместе с кувшином вина.

— Неприлично есть на полу, — сказал я, передав миску с рагу девочке. Та уставилась на меня без какого-либо осмысленного вопроса во взгляде. Я начал показывать на разные предметы в комнате, продолжая неуклюжие попытки пробудить в девочке зачатки сознания. — По полу ходят, на кровати спят, на стуле сидят. Значит?

Девочка проследила взглядом за моей рукой, смотря пол, кровать, стул, стол. На десяток секунд девочка замерла, но дёрнула голову в сторону стола. Посмотрела на него, потом опять на меня. Пальцем показала на свой рот, на миску с рагу в руке, и на стол.