– Прошу, уважаемые, всё внимание на стену. – Произнёс я, накрывая светящийся шар коробкой, луч света, ударил в стену, образовав белый квадрат посреди темноты. – Итак, порошу не шуметь во время представления. Кхм-кхм. – Прочистил я горло, волнуясь.

– Давным-давно, в далёкой-далёкой стране, верный слуга донёс принцессе одной небольшой, но спокойной страны, о готовящемся нападении могучей Империи. – Я вставил в специальный желобок перед окошком для света, первую деревянную пластинку, на стене появилось множество тёмных фигурок людей, верхом на конях. – Караван принцессы, как раз шёл через пустыню, когда коварный чёрный рыцарь-колдун, напал из засады.

Конечно же, в конструкции настоящих волшебных фонарей использовалось крашеное стекло, но я надеялся, что и этого театра теней должно было хватить для местной, неискушённой публики. Между тем, пластинки в желобке продолжали сменяться, на стене, перед притихшими зрителями появлялись то фигуры двух верных слуг принцессы, один из которых был тощий и высокий, другой пухлый и низкий, то фигура юноши, мечтательно вглядывающаяся куда-то вдаль, то старого воина, обучавшего этого юношу владению чудесным мечом.

Конечно, многое пришлось изменить в истории, чтобы не вызвать лишних вопросов, и по итогу, получилось нечто среднее между первым фильмом трилогии и оригинальной картиной Куросавы.

Первая часть нашего представления заканчивалась тем, что отважному юному Люку, удавалось поджечь огромную осадную машину злого колдуна, способную уничтожать целые города, а затем, благополучно бежать. На моменте, когда благодарная принцесса, посвящала двух коленопреклонённых героев в рыцари, немногочисленные зрители разразились восторженными выкриками и рукоплесканиями, а один грузный горожанин радостно вскочил с места. В тот вечер мы провели ещё два сеанса, на последнем сидячих мест уже не хватало. Это был успех.

В Кулумхайме мы провели целый месяц, давая представления каждый вечер. Иногда, у меня уже начинало болеть горло от усталости, спасало только тёплое молоко с мёдом, которым потчевал меня трактирщик. Поначалу, отнёсшийся к моему предложению без энтузиазма, теперь, имея свою долю и множество клиентов, он чуть ли не стелился передо мной и называл «господином» при любом удобном случае.

Со временем, наше представление разрослось до положенной трилогии, как пересказать, довольно сумбурные, остальные части для местной публики я не имел понятия, да и, если честно, не сильно и хотел. Количество «кадров» возросло, благодаря умелому мастеру, изредка удавалось демонстрировать даже крупные планы. Более того, нам удалось нанят мастера-игрушечника, чтобы он «оживил» некоторые сцены, теперь иногда наши герои могли ещё и двигаться. Конечно, движения эти были примитивные, мне сразу же вспомнилась простая деревянная игрушка, где мужик и медведь рубят пень, но живости это всё равно прибавляло.

Вскоре, прослышав о чудесном представлении, в город потянулись слуги феодалов из ближайших земель, приглашающих необычных артистов к себе в замок. Недолго посовещавшись и устроив большое финальное представление, на котором демонтировались все части трилогии подряд, мы, попрощавшись с безутешным трактирщиком, отправились в путь.

Представления для рыцарей и баронов мало чем отличались от того, к чему мы привыкли, всё те же выкрики в самые напряжённые моменты, всё те же радостные аплодисменты, разве еда, которую самые сопереживающие зрители запускали в негодяев, была чуть лучше. Признаться, я, никогда не испытывавший особых восторгов по поводу фильмов Лукаса, только сейчас смог оценить, в чём вся сила оригинальной истории, она была невероятно проста, а значит, легко адаптировалась под любые реалии и была близка каждому.

Всё же, я не прогадал с выбором, для этой публики явно не годились сложные истории, но ни в коем случае, это была не вина самой публики. Всё же, сложно представить, чтобы городской ремесленник, после целого дня в мастерской или крестьянин, вернувшийся с пахоты, стал бы задумываться о «высоком», даже далеко не у всех феодалов, на это было время. Всем нужно было что-то, чтобы отдохнуть, выплеснуть свои чувства и забыть о тяготах грешной земной жизни, и наше представление подходило для этого идеально.

Теперь мы снова колесили по городам и замкам, только уже втроём, или даже можно сказать вчетвером, если посчитать нашу клячу Россинанта, на которую мы, вместе с телегой, позволили себе раскошелиться.

Я переживал что Луминия, для которой столь кардинальная смена образа жизни окажется слишком резкой, быстро впадёт в уныние, однако, с каждым днём, она, наоборот, будто расцветала. Она не сильно распространялась о своей прежней жизни, но то, что у неё было сейчас, похоже, нравилось ей только больше. Возможно потому, что теперь над ней не довлели грозные фигуры профессоров и мастеров магии из Академии. Более того, из одних только разговоров с Максимом Виленовичем Ковалевым, она могла почерпнуть не меньше, чем за целый год серьёзных диспутов о том, сколько демонов может танцевать на кончике иглы. Да, как мы выяснили, софистику и прочее, им тоже преподавали.

Однажды, когда последний месяц лета уже перевалил за середину, мы, после того как дали представление в одной из деревень по дороге, за что, благодарные и поражённые крестьяне одарили нас провизией, решили снова заночевать под открытым небом. Снова, как в ту ночь два месяца назад, правда, теперь, вместо грибов, мы обжаривали на костре ароматную кровяную колбасу, у нас был запас свежего, хоть и грубого, хлеба и пахучего сыра, а также небольшой бочонок пива, притом именно такого, к какому я привык, то есть сваренного на хмелю, а не грюйта, который здесь, в основном, и пили.