Шрифт:
«Социальная программа, что ли? — озадачился Стас. — Или должны будут?»
А вот девочке лет десяти с корзиной пищащих котят герр патермейстер мягко отказал, пояснив, что она пришла слишком рано. Мол, пусть милая фройляйн подождет, пока ее котята перестанут пить материнское молоко и начнут охотиться, а уж тогда приносит их сюда.
— Но тогда у меня не будет денег на жетоны, — возразила очаровательная белокурая котовладелица. — Маменька сказала оставить одного, а остальных утопить, чтобы не тратиться. Я деньги из копилки взяла, но если принесу их обратно, маменька заберет!
Стас поморщился. Нет, влезать в такие вещи — дело гиблое, о стерилизации и правах животных здесь еще долго не будет никакого понятия… Но котята уже большие, судя по мяуканью, жалко же!
— Скажи своей матери, что всякая божья тварь достойна жизни, если не предназначена Господом в пищу человеку, — вздохнул инквизитор. — А жетоны твоим котятам я выдам бесплатно.
— Спасибо, герр патермейстер!
Счастливая девчонка сделала книксен, придерживая свободной рукой платье, и убежала вместе с котятами, а патермейстер потер виски и обвел двор усталым взглядом. Увидел Стаса, несколько мгновений разглядывал его, потом снова посмотрел на оставшихся посетителей.
А время-то к обеду, судя по солнцу… Интересно, как его здесь отмеряют?
Ответ Стас получил незамедлительно. Где-то вдали раздался тягучий тяжелый удар колокола. Потом еще один, и еще… Колокол пробил двенадцать раз, и секретарь встал из-за стола, объявив:
— Прием закончен. Кто не успел, приходите в следующий раз.
Неудачливые котовладельцы потянулись прочь со двора, причем никто даже не возмущался. Стас сделал очередной глоток уже остывшего, приятно подслащенного медом чая, собрался встать…
Шмяк! И тут же яростный визг в шаге от него!
Здоровенная крыса крутанулась на одном месте, на миг уставилась на Стаса злыми бусинками глаз и тут же куда-то юркнула. На чисто выметенной площадке остался кусок кирпича, которым в крысу швырнул один из вчерашних конвоиров. И ведь попал! А Стас ни его, подошедшего сзади, не заметил, ни хвостатую тварь!
— Мерзость… — уронил мужик, мрачно глядя крысе вслед. — Ненавижу…
И отошел, а Стас ошеломленно перевел взгляд с него на щель в стене, где исчезла крыса. Тут ведь только что полчище котов было! Как она вылезти не побоялась?!
— Герр Ясенецкий? — Инквизитор шел к нему через двор легким упругим шагом, но лицо патермейстера застыло мраморной маской. — Рад видеть вас в добром здравии. Вам передали мое приглашение?
* * *
Фрау Марта, дай бог ей здоровья, приготовила на обед густой гороховый суп с фрикадельками и шалфеем. После кошачьего дня у Видо всегда болела голова, несильными, но неприятными спазмами сдавливало виски, в затылке появлялась тяжесть. Капли, прописанные орденским целителем еще в Виенне, помогали слабо, а вот горячий мясной бульон с травами и специями почему-то избавлял от недомогания гораздо лучше. Ну и кофе, разумеется.
О кофе Видо начинал мечтать уже после первого часа осмотра, но сделать даже небольшой перерыв означало продлить осмотр сверх необходимого времени, а его и так вечно не хватало. Вот сегодня, если бы не кошачий день, можно было бы съездить в опустевший дом травницы Марии, поискать улики, не замеченные рейтарами. В добросовестности Курта фон Гейзеля Видо не сомневался, но простые люди не всегда могут заметить то, что увидит обученный клирик…
Впрочем, это успеется, а сегодня у него не менее важное дело!
Герр аспирант явился в столовую вовремя и с обаятельной улыбкой на круглом веснушчатом лице, занял предложенное ему место напротив Фильца и вопросительно обвел присутствующих взглядом.
— Позвольте вас представить, — произнес Видо на правах хозяина. — Это герр Ясенецкий, наш гость из Московии. Он делает научную карьеру и путешествует в целях образования. Фрау Марта — управительница капитула. С господином Фильцем, моим секретарем, вы уже познакомились.
— Чрезвычайно рад, — кисло ответил Фильц и склонил голову, московит молча ответил тем же.
— Герр фон Гейзель, кирх-капитан на службе нашего Святого Ордена, — продолжил Видо и, миг подумав, добавил: — Ему и его людям вы, герр Ясенецкий, обязаны жизнью в недавних печальных обстоятельствах.
— Ах, бедный-бедный юноша, — покачала головой фрау Марта, разливая из супницы густой, исходящий душистым паром гороховник и тщательно отмеряя всем равные порции.
Бедному юноше при этом она, видимо из сочувствия, положила дополнительную фрикадельку.
— Ну что вы, — застенчиво отозвался Ясенецкий, глядя на великодушную фрау почтительно и преданно, как умный кот на кухарку. Видо вспомнил Гансика и едва не передернулся. — Бедным я был бы, если бы эти отважные господа не пришли мне на помощь!