Я знал, что эта банда после моего разгрома из норы на Махровской и убийства Лешего не исчезла. Она стала намного меньше, скромнее, но по-прежнему существовала. И кроме «Стальных Волков» в Москве водилось много подобных им хищников, которые выряжались похожим образом, слушали «Елду» и прочий гремящий тандерклапс, и очень не любили дружить с законом. Да, я тоже весьма грешен, и часто бываю не в ладах с законом. Но есть разница: эти ребята в кожанках делают другим больно ради забавы, и чтобы возвысится самим, унижая других. Я же такие низкие цели не преследовал даже в своих первых жизнях, когда был не очень хорошим парнем.

— Сколько здесь развязанной сволоты, — заметил поручик, поглядывая на хохочущих парней, пивших с бутылок пиво и косо поглядывавших в нашу сторону. — Господин Макграт, мы точно сможем здесь отдохнуть?

— Мне здесь нравится, — вместо меня отозвалась Элизабет. — И мы пришли, Сэм, не отдыхать, а оттянуться, — Стрельцова переняла некоторые словечки из моего жаргона и иногда пользовалась ими. — Демон, мне правда, нравится. Очень похоже на «The Damn Hole» в Лондоне. К своему стыду, я посещала эту нору, когда училась в колледже, и было там немало приключений, о которых вспоминается с дрожью.

— Надеюсь, ты расскажешь мне о них, — сказал я, направляясь к высокой двери с наваренной декоративной решеткой.

— Клубная карта! — хмуро процедил привратник. Оба вышибалы, стоявших рядом с ним, со скукой оглядели меня, куда больше их глаза заинтересовались Элизабет.

Я молча достал дворянский жетон и сунул ему под нос, как бы невзначай прикрывая свое имя и фамилию пальцем. Оставил лишь титул. Привратник, хмыкнул, пошкрябал небритый подбородок. На его физиономии тут же отразилось чуть больше почтения и еще больше недоумения. Оно и понятно: в это заведения редко заглядывал кто из высокого дворянства. Бароны были и даже виконты — пример тому Лис, он же Густав Ковальский, но вот графы явно это место не жалуют. Это я такой скверно воспитанный граф. Вернее, перевоспитанный Астерием.

— С вас троих, ваше… э-э… сиятельство двенадцать рубликов. Ну так у нас, ежели без карты, — наконец вымолвил он и добавил, чуть порозовев, — А на пиво со всей барской щедрости дадите?

— Ну ты наглый! — расхохотался Бабский, шустрее меня достал бумажник и суну стражу двери два червонца.

Мы прошли в зал. Я сразу приметил столик у окна с видом на Вторую Имперскую башню. Не столько меня привлекал этот вид, сколько диван — он выглядел посвежее других. А главное места эти были дальше от эстрады и акустических систем, которые, помню по прежнему опыту, жутко орали.

Через несколько минут к нам подбежал официант, сразу поднес бокалы с фирменным коктейлем клуба, соленые и сладкие орешки. Элизабет заказала себе виски «Crazy Johnny», Бабский проявил больше патриотизма и попросил бутылку полугара и горячие закуски. Я же решил пока ограничиться коктейлем. Лишь добавил к нему несколько сэндвичей и татарское печенье.

— Давай, Элиз, истории из студенческой жизни. Как оно было в «The Damn Hole»? — я бросил на стол коробочку «Никольских».

— Нет, демон, мне стыдно, — засопротивлялась Стрельцова, открыла сумочку и…

Поставила на стол флакон из розового хрусталя.

— Я думал, она сейчас положит здесь пистолет или остробой! — расхохотался виконт Бабский и поднес ближе ко рту, соломинку, что торчала из бокала с коктейлем.

— Зачем это, дорогая? — я с недоумением глянул на флакон, где притаился Нурхам Хоргем Райси.

— Зачем ему сидеть в темноте. Пусть побудет с нами. Почувствует себя частью нашей команды, — пояснила Элизабет, и я согласился с ней: хоррагу это польстило бы, как те случаи, когда я называл его другом. Мне кажется, такие минуты делали его счастливым.

К тому времени, как принесли наши заказы, в зале стало людно. Напротив нас разместилась шумная компания, едва умещавшаяся на большом угловом диване. Между сплетением железных, отчасти ржавых решеток собралась толпа этак человек в двадцать в кожаных безрукавках, усеянных множеством клепок и шипов. Вряд ли они имели отношение к банде «Стальных Волков», стиль одежды был другой, и не видел я среди них ни одной знакомой физиономии — ведь многих из людей Лешего я хорошо помнил. Судя по наколкам на некоторых — ухмыляющемуся черепу — они могли быть из банды «Черепа», с которой прежде враждовали «волчата».

Мы здесь выглядели чужими, и на нас часто бросали взгляды: то любопытные, то надменные и насмешливые. Один, проходя мимо нашего столика к барной стойке, посмотрел на меня с нагловатым вызовом и злобой — этакий местный хищник. Примерно так смотрел на меня Лис здесь же, в «Ржавке», когда Талия впервые познакомила меня с этим местом. С тех пор прошло не так много времени, однако успело случиться так много серьезных событий, что большинству такого хватило на много жизней вперед.

Потягивая из соломинки коктейль и потеряв нить очередной веселой истории Бабского — он рассказывал что-то о своей студенческой жизни — я задал себе вопрос, зачем пришел сегодня в это место? Ведь можно было выбрать заведение намного спокойнее и приличнее. Например, оттянуться в дорогом ночном клубе на Давыдово или поужинать в ресторане «Золотые Небеса», полюбившемся нам с Ольгой. Мне сложно ответить на этот вопрос, потому как мой поступок не был рациональным. Просто хотелось чего-то резкого, ломающего два предыдущих дня. И очень похоже, что я сегодня получу то, к чему несознательно стремился.