— Знаю, — машинально ответил я, — опробовал… в смысле знаком.

Максимус пару раз с ней переспал, еще в прошлом году, и забыл. На звонки и СМС не отвечал. В смысле на романтические письма. А вот прекрасная Делиция про Максимуса не забыла, похоже. И это все? Месть обиженной женщины? Как-то… просто.

— А находилась она при этом в ложе своего почтенного отца. Их род имеет крайне тесные связи с родом божественных Юлиев. Довольно верные их прихлебатели. Поговаривают, что должностью Сенатора папочка Делиции обязан Гаю Юлию — старшему. А Юлии…

— Род моей жены, Елены. — закончил я за него. — Сенатор — это плохо. Я так понимаю, именно он легат семнадцатого легиона? — Семнадцатый базировался в Арборее. Сенаторы часто номинально занимали должности легатов легионов, расположенных в «их» провинциях.

— К счастью, нет. Легат семнадцатого — сын нашего славного проконсула.

— Юстиарий и проконсул, в контрах с сенатором провинции. Кажется, такая вырисовывается картинка. Надо сваливать из этого гадючника как можно скорее!

— Это не новость. Проконсул и юстиарий принадлежат к синим. А Сенатор и его окружение к красным. Насчет сваливать, абсолютно с вами согласен, патрон! Вас, судя по всему, все уже списали со счетов, и неожиданное «воскрешение Доримеда» много кого не устраивает. Ломает планы.

— Да как они смеют противиться воле богини, нечестивцы! — притворно возмутился я. — Всех вырежу!

Юстас смотрел на меня чуть ли с благоговением и без улыбки. И утвердительно кивал. Что за люди здесь? Вообще, шуток не понимают. Это, кстати, тоже надо учитывать. Похоже, здесь к словам про волю богов и про кровавую резню относятся максимально серьезно.

Друз ворвался ко мне, как обычно, без стука.

— Эта, вашмлсть! Тута голоногий один просил записку передать. Ответ ждет за едальней, вилку ему в глаз!

Я развернул клочок серой бумаги, да, в Империи была бумага. На ней с ошибками было нацарапано: «Тавар плучили. Куды класть?»

— Ясно. Ожидается доставка заказанного товара. Скажи ему, пусть занесут в стойла. Туда, где ты наши вещи для дороги сложил. И охрану там на ночь поставь.

Использовав сочинение почтенного Ливия в качестве снотворного, что становилось еще одной традицией, я, наконец, уступил чарам Морфея.

Этот длинный день наконец закончился.

В которой мы уезжаем из Оро-Терра, встречаем негров на зебрах, я не очень успешно метаю кинжал, мы несем первые потери и в меня стреляют из арбалета

Разминку в день отъезда мы провели сокращенную. И раннюю. Закончили за полчаса до восхода Эос.

После плотного завтрака на меня снова навьючили походные доспехи. На это раз я решил не пренебрегать шлемом, набедренниками и наплечниками. Утро было довольно прохладным, но я с ужасом представлял себе, во что превратятся эти недолаты на местном солнцепеке. Максимус-гриль будет как пить дать.

Боевым железом я тоже обвешался с ног до головы. Два гладиуса, кинжал. За спиной копис. За счет изогнутой формы клинка, копис выходил из ножен безо всяких усилий. У бедра, пристегнутый к седлу, колчан с дротиками. Не плюмбаты, а простые палки с наконечниками, без утяжелителей. В правую руку пришлось взять Светлячка, вставив его наконечник в упор для копья. Меч следовало везти с почестями. Засовывать его в повозку было, как ревностно поведала мне Кассандра, чуть ли не святотатством. Слева у седла — круглый щит.

Чувствовал я себя каким-то филиалом рыцарского зала.

Вдобавок ко всему, к моему Грому прицепом подвязали Злюку — обещанную мне самку экуса, присланную Фаоном Навтием. Она вполне оправдывала свое имечко и скалила на окружающих свои, далеко не травоядные, зубы. Гром вчера задал ей трепку, чтобы пояснить, кто здесь папка, и оба экуса красовались свежими ссадинами и укусами. Зато теперь Злюка приняла Грома как ведущего, а на меня, посмевшего сесть ему на спину, почти не огрызалась.

Мои бойцы тоже оделись в серьезную путевую снарягу. На Друзе — чешуйчатый доспех, на Черте и Очке — медные нагрудники. Наручи-поножи. У всех за спинами овальные щиты. Гладиусы на поясе, в руках копья, за спиной дротики в специальных колчанах. Почти легионеры на марше.

Черт тащил мою личную сигну, чем был прямо до неприличия горд. За это право он с Очком чуть не подрался. Но Друз с помощью железного кулака и известной всем матери навел порядок в рядах моих «гвардейцев координала».