Внутри оказалось на удивление тепло. Вода, капавшая со светящихся голубым сталактитов, пахла сладчайшим дождём, таким свежим и чистым. Капли падали мне на кожу головы и лицо, оставляя после себя успокаивающее, почти щекочущее ощущение. Дыхание само собой замедлилось, а вот разум, наоборот, прояснился, налился энергией.

«Ого…» — вырвалось у меня, и голос эхом разнёсся по сводам.

Лорд ничего не сказал. Вместо этого он прошёл в центр пещеры, где свисали самые крупные сталактиты, и, скинув тунику, подставил обнажённые плечи под капель.

Я последовал его примеру, присоединившись к нему на гладкой, отполированной водой каменной плите.

«Смотри», — почти пропел Байрон, указывая рукой вокруг.

Когда я задрал голову, у меня перехватило дыхание. Светящиеся сталактиты мерцали над нами, словно мириады звёзд на ночном небе, целая галактика, заключённая в камень.

«Красота-то какая…» — вырвалось на выдохе. А затем я глубоко вдохнул удивительно свежий, озонированный воздух. Сладкий пещерный дождь целовал моё запрокинутое лицо.

«Теперь закрой глаза, — приказал он. — И сконцентрируйся на вещах, которые тебя мучают».

Я открыл было глаза, чтобы возразить, что меня ничего особо не мучает, но он только покачал головой: «Не спорь, Макс. Я знаю».

Тяжело вздохнув, я закрыл глаза и позволил себе погрузиться… куда-то вглубь. Яркие калейдоскопические цвета замелькали перед внутренним взором, как на киноплёнке, пока не возникло ощущение, будто я плыву сквозь кристально чистый океан самой Мары.

Точно так же, как в тот раз, когда я пытался медитировать перед тем, как нас прервало это чёртово Красное Небо, я вынырнул на поверхность прохладной воды и принялся осматривать горизонт в поисках той огромной рыбины, похожей на карпа-кои, которая вечно гонялась за мной, как Майкл Фелпс на стероидах.

Но левиафана нигде не было видно.

Только мили и мили этой великолепной, загадочной, сияющей лазури.

Я здесь. Я прислушался к тому, как звучат мои слова. На мгновение даже не был уверен, было ли это только у меня в голове, или я произнёс это вслух, там, в пещере. Что ты хочешь мне показать?

И тут гигантская рыба вырвалась из воды и проглотила меня целиком, одним махом. Но на этот раз я был к этому готов. Ну… почти. Поэтому почти не дёрнулся, когда вместо рыбьего брюха оказался в длинном, странно знакомом коридоре. Абсолютно сухой, одетый в какой-то царственный наряд, я стоял на простой красной ковровой дорожке.

Когда я пошёл вперёд, факелы на стенах сами собой замерцали, освещая мне путь, пока я не достиг единственной чёрной двери.

Да, это было очень знакомо, но… что-то было не так.

Разве раньше не было двух дверей?

Интересно.

Когда я в последний раз видел это… видение, этих зловещих чёрных дверей определённо было две.

Что-то назойливо зудело на краю сознания. Я вспомнил, что тогда, когда я протянул руку, мне показалось, будто одна дверь тянет меня обратно, к моей старой жизни на Земле, а другая зовёт домой… в Зареченск.

Я принял это как вопрос и сделал свой выбор — остаться.

Эта же дверь была полной загадкой. И когда я потянулся к ручке, всё вокруг исчезло, и я мягко вернулся в своё тело, обратно в освещённую звёздным светом сталактитов пещеру. Чувствовал я себя умиротворённым и полностью отдохнувшим, хотя внутри и было какое-то странное, щемящее чувство пустоты.

«Вот», — Байрон ухмылялся напротив меня с таким довольным видом, что, вероятно, моё собственное лицо выражало то же самое. — «Чувствуешь себя лучше?»

«Намного». Мы оделись и молча пошли обратно во дворец. Утренняя свежесть уже не казалась такой промозглой, а тело было полным сил.

«Карр!» — знакомый звук заставил меня обернуться. Я стоял в конюшне с Байроном, пока готовил Метеора к полёту.

«Здорово, дружище!» Бертрам, этот пернатый почтальон, приземлился мне на предплечье и протянул небольшой свиток одной из своих пушистых мотыльковых лапок. «Письмо для меня?»

«Карр, карр!» — гордо каркнул он, а затем оттолкнулся от моей руки и попытался зарыться носом в лохматую гриву Лорда, устраиваясь там поудобнее.

«Славный зверёк, а?» — грозный островной здоровяк хихикнул, щекоча ворона-мотылька под подбородком.

Я только закатил глаза, но быстро развернул свиток.

«Это от Шелли». Внезапно острая, сладкая боль тоски по моей великолепной жене-фениксу пронзила грудь. «Она хочет, чтобы я приехал в Александрийское поместье встретиться с ней. У неё есть что-то важное, что она хочет обсудить со мной».

«А, да, — Байрон понимающе изогнул бровь. — Интересно, не связано ли это с проведением Бала Полулуния? Я знаю, как леди Шелли любит устраивать мероприятия».