— Не в первый раз, — хмыкнул в ответ Алексей Александрович. — Главное, чтобы мы не ошиблись.

Я с трудом разлепил веки и осмотрелся. Рядом лежали бездыханные тела трёх оборотней.

Первым отключился Пётр — у него и так был критический недостаток маны. Следом потеряли сознание Антип и Степан. Иван ещё держался, но я видел: ещё немного и личный слуга Императора тоже вырубится.

Бетюжин, оказавшийся упорнее остальных своих сородичей, пытался выжать из себя последние силы. В отличие от людей, окончательно выбравшие сторону оборотни работали до конца. Ни один архимаг не опустошил бы свой резерв до дна, как это сделали мои спутники.

У меня самого оставалось не больше десятой части резерва и этого однозначно было слишком мало. По крайней мере, чтобы добраться до дна колодца этого точно не хватит.

В небо из вращающихся каменных колец бил поток чистой энергии. Нашей энергии, собранной из пятерых оборотней и одного глупого бывшего Вершителя, решившего, что он сможет всех перехитрить.

Глубина созданной когда-то Олимпием структуры оказалась невероятной. Я ощущал почти сотню метров колодца до какого-то глубинного сплетения, к которому подключился деградировавший Вершитель. Сделано это было очень давно — та форма, в которой я застал Олимпия, уже не могла проводить такие сложные манипуляции.

В итоге, основой своей силы мой брат избрал ресурсы мироздания. Вся собранная во время гона энергия уходила на поддержание этой связи. Той зыбкой нити, что позволяла ему взаимодействовать со всеми аномальными зонами страны, перемещаться между ними и сохранять хотя бы тень сознания, напоминавшего ему о прошлом.

Моя же цель была другой. Мне необходимо было дотянуться и запустить грандиозный артефакт, чтобы остановить расширяющийся шторм и развернуть его обратно к ядру.

Глубинные сплетения практически невозможно было задействовать напрямую. Они распределяли энергию по всему миру и, по сути, были причиной существования жизни. То, что сотворил Олимпий, было варварством, кощунством и преступлением.

Так желающий сохранить жизнь, изменившийся Вершитель вонзил в тело мира иглу и качал энергию в себя, чтобы продлить своё жалкое существование. К сожалению, сейчас иного выбора, кроме как пойти по его стопам, у меня не было. Но для этого нужно было активировать ещё семь колец.

— Шесть… — сорвалось с пересохших губ. Тело боролось с энергетическим голодом так, как умело. В ход шли все запасы организма, будто я страдал от жажды не первые сутки. — Ещё шесть.

— Вам не хватит сил, Ярослав Константинович, — сухо произнёс Бетюжин. — Мои сородичи выжаты, но у них ещё есть сила… Сила, поддерживающая их жизни.

— Нет, — покачал головой. — Сегодня уже хватит жертв.

Чего я мог добиться, активировав артефакт Олимпия? Как минимум — остановки и снижения уровня шторма. Как максимум — возвращения его к ядру зоны и через запущенный мной артефакт — напрямую в глубинное сплетение.

Если бы мне были доступны струны реальности, можно было бы залатать дыру иначе. Но сейчас я даже дышал с трудом, и мысли путались.

— Ярослав Константинович… — Бетюжин покачал головой. — Пётр сам предлагал подобный ход в тот момент, когда стала понятна истинная картина. И сейчас я вижу в сознании своих сородичей решимость завершить начатое. Если вы ошибётесь…

— Нет, — коротко перебил я и рывком сорвал с груди артефактную пряжку.

Томившийся внутри паразит — вернее, то, во что превратилась часть Олимпия, — мгновенно откликнулся. Полностью подчинённое мне магическое создание было моим последним резервом.

До этого момента я сознательно оставлял энергию накопителя нетронутой, рассчитывая использовать её для возвращения. Но сейчас само возвращение оказалось под вопросом.

— Слушай меня, — не тратя силы на мысленную связь, произнёс я. — Последние кольца колодца. Тебе нужно добраться до них и запустить. Если справишься — получишь награду. Ты уже попробовал на вкус ядро одного Вершителя. Теперь сможешь попробовать кровь второго.

На поверхности пряжки на мгновение возникли два глаза с треугольными, вращающимися зрачками. Существо взглянуло на меня — и растворилось в артефакте.

Я ощутил, как предмет окутывается слоями защиты. Тот поток энергии, что бил из колодца, мог уничтожить любой материал. Вероятно, паразиту потребуются время и силы, чтобы долететь до дна, но он был готов попробовать.

Я собрал остатки сил и, сунув левую руку в поток, буквально выстрелил артефактом в колодец. Раздался удаляющийся треск. В столбе сияющей энергии появились завихрения. Казалось, он вот-вот потеряет стабильность и рухнет. Но магическая конструкция устояла, а ещё через мгновение свет вновь выровнялся.

— Ну вот и всё, — тихо и удивительно спокойно произнёс Бетюжин. — Я понимаю и принимаю ваше решение не приносить новых жертв, Ярослав Константинович.

Оборотень посмотрел на меня и едва заметно улыбнулся.

— Но меня вы остановить не сможете.

В этот момент я увидел в руках архимага короткий боевой нож и, не глядя, швырнул в Григория увесистый булыжник, подобранный тут же. Камень ударил оборотня в запястье, и пальцы моего секретаря разжались.

— Ошибаешься, — зло оскалился я. — Ещё как могу.