Переполненная энергией родовая сеть выплеснула часть накопленного ресурса в небольшое пространство подземной сокровищницы, и мы будто оказались в густой патоке. Даже мне двигаться было тяжело, а все остальные просто не могли пошевелиться.

— Кот! — посмотрев на африканца, недовольно произнес я. Ноздри Аларака гневно раздувались, но сделать он ничего не мог, хотя явно горел желанием. Я вообще не мог вспомнить, чтобы вечно улыбчивый и позитивный архимаг так на кого-то злился. — Объяснись!

— Нет! — резко и яростно ответил архимаг Смерти. — Если этот знаток древностей так преданно служит тебе, то сам с ним и объясняйся… господин.

Последнее слово Аларак, будто выплюнул в мою сторону. Правда, тут же ощутил, что перешёл грань дозволенного и опустил взгляд. Похоже, я оказался прав, и что-то такое маг Смерти все же понял для себя из этой встречи.

— Жди меня наверху, — приказал я Коту.

Африканец поморщился, будто от удара, но перечить не посмел. Похоже, нам предстояла очень серьезная и довольно неприятная беседа. Я убрал излишки энергии из пространства и жестом приказал Антипу открыть дверь из сокровищницы. Аларак устремился к выходу так, будто от этого зависела его жизнь.

По соединявшей нас нити приходили странные ощущения, будто архимага Смерти разрывало на части от ярости, злости, обиды и непонимания. Похоже, Кот был уверен, что его грязно предали в самых лучших и чистых чувствах.

— Что это было? — когда когда африканец покинул особняк, посмотрел я на Бернхарда. — Что ты ему сказал?

— Ничего особенного, господин, — пожал плечами мой старый соратник. — Просто тех, кто говорит с мертвецами и выглядит так, как твой носитель силы, в старые времена называли именно так. По крайней мере, среди твоего войска.

— Что-то я не припомню такого, — произнес я. — Это было уже после войны?

— Да, — ответил Бернхард.

Удивительным образом после воздействия Бетюжина мой древний соратник утратил всякий страх перед оборотнями и вполне спокойно разговаривал со мной, несмотря на присутствие Григория и Антипа.

Сами оборотни делали вид, что не замечают странных оговорок барона Ожегова. Хотя если тот же архимаг Ментала напрямую видел, что творится в голове Бернхарда, то Антип к этому отношения явно не имел. Но всего одна фраза Бетюжина убедила старого слугу моего рода в том, что Роман Викторович теперь уже совсем не тот, кем был раньше.

— Ты говорил, что вы прятались на Дальнем Востоке континента, — напомнил я. — При всем многообразии племен на территории этого континента, от Африки до Китая, сородичи Аларака вряд ли могли добраться.

— Я не говорил, что мы встречались в Поднебесной, — невозмутимо ответил Бернхард. — На юге Африки находилось одно из вероятных мест твоего возвращения, господин. Я говорил, тебе о них. Оно находится как раз там.

— Понятно, — задумчиво ответил я. Однако, реакция Аларака мне вообще не понравилась. Я не приветствовал в своей армии разное отношение к тем, кто делал общее дело. Наше дело. Бернхард это знал на собственном опыте. — Почему тогда Кот так отреагировал?

— Я отправил туда небольшой отряд, чтобы они основали анклав. Пару раз посещал его еще в далеком прошлом, — сообщил Бернхард. — Тогда местные племена находились под властью твоей сестры, повелитель. И нам пришлось немало потрудиться, чтобы отвоевать себе крохотное место под солнцем.

— Видимо, крови тогда пролилось немало, — вздохнул я. Вершители вообще не отличались бережным отношением к человеческим жизням. А в тот период, о котором говорил Бернхард, жизнь моих братьев и сестёр начала очень резко меняться.

Прикидывая, что теперь делать с Алараком, пришёл к выводу, что придётся откровенно обсудить проблему. Африканец и так с подозрением относился ко мне и моим действиям. Вбитые с детства в голову догмы о возвращении Темного Властелина были настолько крепки, что никакие разумные доводы на Кота подействовать не могли.

Всего одной фразой из далекого прошлого Бернхард всколыхнул подозрения одного из моих лучших магов, и тот начал подтягивать к своему старому мировоззрению имеющиеся факты. А их на данный момент было уже полным-полно — от моего захвата ядра аномальной зоны и убийства заседавшего там Олимпия до создания связи между нами и возвышения самого Аларака до уровня архимага завершенного дара…

— Мне нужна полная информация по тем войнам, что вы вели в Африке, Роман Викторович… — наконец произнес я.

Бернхард только молча кивнул. Судя по всему, моему старому соратнику достаточно легко было привыкнуть к своему новому имени. Учитывая, что это не первое возрождение, ничего удивительного в этом не было.

Но меня не оставляли мысли о том, что тот Роман Викторович, к которому испытывала теплые чувства моя старшая сестра, исчез бесследно и бесповоротно. И произошло это ещё до того, как мы приехали к полыхающему особняку Ожеговых. Можно было долго искать доводы и оправдания, но суть была проста — Бернхард сделал свой выбор.