— Мой братец, — прохрипел Борисыч, — он такой. Чуть что, может и отца родного предать. И это, отнюдь, не аллегория, да Андрюх?

Вяземский замахиваясь направился к брату, но я образовал стену, перегородившую тому путь. В их семейных разборках участвовать у меня не было ни единого желания.

— Оставьте нас, — сказал я.

Хоть и нехотя, цыкнув от недовольства, Андрей Борисович вышел из камеры.

— Я буду за дверью, — сказал тот и закрыл дверь.

Борисыч сидел на полу, облокотившись на стену. Братец его на славу постарался. Живого места нет. Он даже встать не может и видно дышит через боль. На Борисыче красовался железный обруч, туго опоясывающий шею. Видимо именно он блокировал магические силы.

— Поговорим? — присел я перед ним на корточки.

— Иди ты к черту, — прохрипел тот, — а, постой, ты же там уже был, — заржал Борисыч, сплевывая кровь.

— Ну, как знаешь, — поднялся я. — И да, я там и правда был. И обзавелся связями. Поэтому на сладкую жизнь в аду даже не рассчитывай. Лучше искупить грехи на этом свете, — я направился к выходу.

— И это все? — удивлено прокряхтел Борисыч.

— Завтра приду с менталом. Вытянет из твоего мозга все, что сможет. Только есть вероятность, что, после этого ты и впрямь станешь дурачком.

Я медленно пошел в сторону выхода из камеры. Но остановился.

— Только вот странно, — вздохнул я.

— Что? — не скрывая своего интереса спросил Борисыч.

— Ты вроде сказал, что один тонуть не собираешься. Видимо, это относиться только к семье.

— Конечно. Родственники только вытягивают из тебя деньги, а, если что не так — первыми предают. А вот соратники и поддержат, и помогу. Поверь, еще не все закончено, — усмехнулся тот.

Самоуверенно. Видать и впрямь покровитель есть влиятельный. Медлить нельзя, надо связываться со Львом. Надеюсь он закончил с той милашкой.

Я вышел из камеры, где меня и впрямь дожидался Вяземский.

— Мой отец был тиран и издевался над матерью, а также был врагом народа… — начал он свою речь. Видимо брат задел его за живое, раз тот готовил все это время оправдательную речь.

— Меня это не интересует, — перебил я Вяземского.

Тот стиснув зубы закрыл дверь и наложил какое-то заклятье.

— И, как ты только здесь оказался?

— Этот вопрос адресуйте своим подчиненным, — сказал я, а затем развернулся к Вяземскому. — Мне нужен доступ к картотеке вашего брата.

— Романов! — начал было кричать тот, но резко сам себя осек. — Ты в своем уме?! — прошипел мне в лицо.

Я не стал отвечать, лишь слегка наклонил голову на бок и снисходительно посмотрел на собеседника.

— Когда? — видимо Вяземский понял, что теперь полностью в моей власти и не смеет говорить мне нет.

Сообразительный. Это хорошо.

— Сейчас. И еще… Куда дели свидетелей?

— Кхм-кхм… — закашлялся тот.

Плохой знак. Я напрягся и сдвинул брови.

— Где они?

— А, что? Кто-то определенный интересует? Скажите кто, отыщем.

— Ты вопрос услышал? — спросил я, а тот лишь кивнул. — Так отвечай.

— Не здесь, — озирался тот по сторонам и повел меня вглубь коридора.

Мы петляли пока не вышли на улицу через черный ход.

— Понимаете, Алексей Павлович, тут такое дело.

— Ближе к сути.

— У моего брата было много планов на случай его рассекречивания. И один из них, Ленька решил сегодня провернуть: я должен был отправить всех раб… звере… всех свидетелей, — долго запинаясь, Вяземский таки смог подобрать нужное слово и аж выдохнул от облегчения, — к ближайшему торговцу.

Твою ж… Это мне снова идти вызволять. Просто превосходно.

— И, где он находится, — еле сдерживаясь, чтобы не врезать, сказал я.

— Сейчас скажу адрес. Надо только связаться с теми, кто отвозил.

Несколько попыток связаться не увенчались успехом. Вяземский искоса поглядывал на меня, вытирая пот со лба.

— Дмитриев! — вдруг выкрикнул тот. — Куда эти балбесы пропали… Ну, как какие? Да! Те самые! Как? В смысле не приехали? Так, адрес мне напомни…

— Может не напоминать, — улыбаясь махнул я рукой.

Я смотрел на приближающегося ко мне Ауфа в своем самом внушительном размере, а на спине у него сидели Мила и Илья.

— Это, что за черт?! — выругался Вяземский.