— Ну, как это, ты не знаешь? Меня значит вы отыскали аж за городом в охотничьем домике графа Федорова, а Вяземского потеряли?

— Может мы с ним разминулись?

— Может не стоило меня дергать ночью? Прям до завтра не ждет? Потапов вызвал, а сам спать лег и просил не беспокоить. Вяземский вообще неизвестно, где. А ты, — остановились неподалёку от меня следователь Максим и незнакомый мне мужчина. Он выглядел как егерь. Панамка, жилетка под которой надета трикотажная кофта, широкие штаны и крупные ботинки. Через плечо у него висело ружье, которое он передал Максиму. Недовольно посмотрел тому в глаза. — Ты вообще документы потерял все.

— Я их не терял. Говорю же, их Андрей Борисович забрал. Сказал сам перепишет, а мне пока нужно заняться протоколом заседания.

— Протоколом?! Тебе?! А Маруся на что? — мужчина прошел мимо меня и на ходу пожал мне руку. Я молча проводил его взглядом.

— Он ее домой отпустил.

— Так, стоп! — резко остановился мужик. — Ты кто? — повернулся он ко мне.

— Романов Алексей Павлович.

— Какого лешего? Максим!

— Здесь!

— Тут следственный комитет или проходной двор?! — вспылил мужик и снял панамку с головы, под которой оказалась копна седых взлохмаченных волос. Поседел мужик видимо рано. На вид ему дашь не больше сорока пяти.

— Это главный подозреваемый… — начал было Максим. Мужик напрягся пуще прежнего, оглядев меня с ног до головы. — То есть, бывший главный подозреваемый. Теперь свидетель по делу.

— Алексей Павлович, а вот и кофе, — шел с двумя кружками Вяземский с другого конца коридора. — Николай Львович, добр…ой ночи.

— Утра уже, — выхватил тот кружку из рук Вяземского и отхлебнул. — Что за балаган тут у тебя?!

— Так нужно с материалами дела ознакомить Романова.

— А до завтра… тьфу ты… до… До начала рабочего дня, еп вашу на лево, подождать нельзя? И почему он здесь один?!

— Так никого нет. Только дежурный, — нелепо оправдывался Вяземский.

На что Николай Львович молча показал на Максима.

— Он занят…

— Да! По этому поводу у меня тоже много вопросов. Какого ляда Максим Марусину работу делает?! Начальник в отпуск мыши в пляс, — потер лоб Николай Львович. — Простите, — повернулся он в мою сторону. — Романов…

— Алексей Павлович, очень приятно.

— Баринов Николай Львович. Полицмейстер Московской губернии. — Представился тот. — Алексей Павлович, езжайте, отдохните… Вернетесь часов через пять, мы порядок наведем и в спокойной обстановке со всем ознакомитесь.

— Прошу все же разрешить мне сейчас этим заняться. Слишком уж много документов.

— Что б вас… — нахмурился Баринов. — Максим, проследи. А мы пока переговорим, — обратился тот к Вяземскому.

Мы с Максимом зашли в кабинет и вдвоем-таки нашли нужные коробки. Через некоторое время в кабинет вошел Баринов и Вяземский.

— Алексей Павлович, — встал рядом Баринов и наблюдал за тем, как я смотрю документы. — В общем-то вам и не нужно ознакамливаться с этими документами. Точнее даже не положено. Все же я попрошу вас отложить документы.

Я посмотрел на Вяземского, что стоял около двери. Он пожал плечами. Понятно, начальство против. Нехорошо. Но делать мне нечего. Приду завтра.

— А вот и я, — влетел в кабинет Лев.

— Вы еще кто? И как сюда попали? — устало спрашивал Баринов.

— А у меня разрешение, — подал Лавров свидетельство с гербовой печатью.

— Допрос будет завтра… да тьфу ты… Позже в общем будет. Приходите вот с Романовым часа через четыре.

— Хорошо, до встречи, — протянул я руку Баринову.

— Завтра на свежую голову все обсудим. Мне самому бы здесь разобраться. Я так понимаю вы желаете присутствовать на допросе?

— Да.

— Значит, после и поговорим.

— Если будет кого допрашивать, — сжал губы Лев.

— Чего? — в унисон спросили мы с Бариновым.

— Наш общий знакомый только что выскользнул из кабинета и случайно задел мою руку, а я так же слуууучаааайно прочитал его мысли.

— Лев Дмитриевич, — напрягся Баринов. — Вы же знаете, что использовать ментальные способности на представителях власти без особого разрешения нельзя.

— Ну я же случайно, — сжал губы Лев. — лучше бы не говорил…

— Так что там? — взволновано спросил я.

— Убивать брата пошел… И камешек у него интересный в кармане был… В народе его камень смерти зовут. Знаете про такой?

— Твою ж мать! — вылетел я из кабинета.

— Вяземский? — переспросил Баринов.

— Он самый.

— Твою дивизию! — ринулся следом Баринов.

Вяземский быстрым шагом шел в камеру к брату. Он прекрасно понимал, что Романов не будет препятствовать рассекречиванию его роли в делах брата. А тот в свою очередь первым же делом на допросе сдаст. Поэтому нужно было заткнуть Леонида любым способом.