Кресло уютно скрипнуло, приняв старческое тело. Герцог невольно вспомнил, что младшая дочь после свержения предыдущего императора привезла из столицы некие странные идеи, касающиеся телесного оздоровления через питание особым образом, воздержание от одних продуктов и благоволение иным. Любопытно… бред, конечно, кто в здравом уме откажется от красного мяса в пользу пресных овощей. Но… чувствуя, как хрустят, подкашиваясь, колени, как обрюзгшее тело едва втискивается меж подлокотников, герцог подумал, что, быть может, следует хотя бы ознакомиться с пищевой ересью. Шпионы доносят — Флесса ежедневно делает непривычные, невиданные упражнения, называя их загадочным словом «полатезз», ест как нищенка, однако не жалуется на здоровье и упадок сил, наоборот, лишь расцветает, по крайней мере, телесно. Вот еще бы девчонка избавилась от непреходящей тоски пополам с меланхолией… И как-нибудь упорядочила альковные дела. Может быть все же следует выдать ее замуж?

Герцог снова поймал себя на том, что мысли убежали куда-то в сторону, плавно и легко, как весенний ручеек, напоенный талыми водами. Второй раз подряд и снова чудом удалось скрыть предательскую рассеянность.

Он воспользовался старым проверенным средством — крепко сжал пальцы на ноге, под туфлей из кожи ската. Концентрация и усилие позволили сосредоточиться на большой шкатулке, которая походила на церу с крышкой, только вместо восковой заливки внутрь укладывались аккуратно обрезанные листы бумаги. Почерк был хорошо знаком, и в душе герцога вновь колыхнулось раздраженное недовольство.

Опять этот Монвузен… Назойлив и вреден, словно камешек, провалившийся в сапог — мешает постоянно, забыть невозможно. Но мерзавец умен, этого не отнять, написанное островным выродком в любом случае полезно будет прочитать. К тому же именно герцога Вартенслебена правитель Ойкумены счел достойным выступить в качестве рецензента. Хотя, конечно, вполне может быть, что герцогский трактат об учреждении денежных феодов и содержании постоянных конных рот по образцу отряда графа Шотана император отдаст на прочтение тому же Курцио…

Герцог просмотрел записки означенного Курцио быстро, опытным взглядом человека, привыкшего десятилетиями всматриваться в строчки, полные обмана, недоговорок, умалчиваний с редкими крупицами действительно полезных сведений. Просмотрел, отметил для себя важнейшие моменты, затем прочитал значимые листы и абзацы более внимательно, разбираясь в каждом слове. Составив в уме полный образ прочитанного, герцог откинулся на спинку и задумался, прикрыв тяжелые, набрякшие веки под кустистыми бровями. Очень хотелось прочистить дыхание щедрой дозой перца из верной бутылочки на шее, однако в присутствии Оттовио демонстрировать зависимость не следовало. Император, судя по мягким шагам за спиной, ходил по кабинету от стены до стены, как обычный смертный, что не в силах скрыть нетерпение и чувства.

Сколь многому еще придется выучиться этому юноше! Под благожелательным и ненавязчивым присмотром верных друзей, конечно же.

И как же хорошо быть молодым…

— Ваше Величество… — герцог воззвал в пустоту, аккуратно сложив листы по порядку и положив их в шкатулку.

— Говорите, — Оттовио вернулся к столу, по-прежнему стоя. Судя по всему, юноша понимал, что рушит все традиции, но с великолепным безразличием пренебрегал устоями.

Как же ответить повелителю?.. Вновь заныл старый шрам на животе, ужалил болью внутренности, слабенько, и в то же время ощутимо, напоминая о той ночи, много лет назад. Можно связать паутину осторожных слов, намекнуть и опорочить Монвузена в глазах высочайшего покровителя. Молодой император все еще наивен и доверчив, заронить семя тревожных сомнений в его разум будет несложно. Однако стоит ли делать это?.. Не обязательно — по многим причинам, от соображений чести (ха! пустая мишура красивых слов… но временами полезная) до рассудочных доводов.

Да, пожалуй, следует воздержаться от ядовитых клинков. Лучше всего — поиграть в благородство и достойную честность. Тем более, что правда время от времени жалит больнее самой отъявленной лжи. И сейчас именно тот случай.

Да, так и следует поступить.

— Это решение задачи? — нетерпеливо подстегнул Оттовио.

— Это хороший план, Ваше Императорское Величество, — сказал герцог. — Очень хороший. Читая… заметки, я даже отчасти завидую острому разуму, что породил их. В других обстоятельствах план Курцио аусф Монвузена стал бы нашим спасением.

— Но?..

— Но исполнить его невозможно.

— Почему?

Удолар задумался, перебирая в голове мысли, будто карточный шулер свою колоду. Ах, какое искушение… Нет, все же прекрасная возможность влить императору в ухо сладкий яд! Нужно всего-то малую малость, чуть-чуть словесной изобретательности.

— Ваше императорское величество, — голос герцога звучал негромко и в то же время благородно, как отточенное годами практики оружие слова. — При всем почтении к Вам и Вашей воле…

Он сделал короткую паузу, ровно настолько, чтобы Оттовио скорчил нетерпеливую гримасу, однако не успел что-нибудь сказать.

— … Заметки уважаемого Курцио аусф Монвузена слишком значимы, важны, и охватывают крайне… болезненные аспекты организации Империи. Они спорны, и потому я не считаю достойным подвергать критике тезисы моего доброго друга, не дав ему возможность защиты.

— Вы отказываетесь от критики?

— Ни в коем случае, — Удолар склонил голову, подчеркивая уважение. — Но я хотел бы не столько одноголосой критики, сколько… диспута.