Шрифт:
Выбора не было. Его решение ни на что не влияло.
Вот, значит, через что прошла Алевтия, думал он, идя за Гретхен вниз по улице. Он углублялся в кварталы Проектов [45] , куда без вооружённой охраны совались только самые глупые белые наркоманы. Но ему здесь нравилось. Давя и калеча себя, он отвлекался от мыслей о Констанс.
— Вот это заборчик, — проскрипел Орфи, с трудом оседлав ограждение.
45
В русских переводах и киноозвучках обычно употребляется знаменитое название «Южный Централ». Естественной границей этого бандитского района, населённого почти исключительно чернокожими, выступает ранее упоминавшийся в книге фривей Санта-Моника.
— Просто шевели ластами, — прошептал в ответ Лонни, ожидавший товарища по ту сторону. Он больно расцарапал правую руку и бедро, перелезая через усаженный колючей проволокой забор, раны горели, и сердце нехорошо колотилось. А ведь оставалась ещё одна преграда: забор поменьше, чёрный, стальной. Лонни заметил, что ночь тут кажется даже более тёмной, чем в действительности. На дороге вроде светлей. Может, стоило последовать совету Орфи и выбить ворота стыренным грузовиком, прорваться туда, потом с пушками наголо — в дом, отбить Митча и Эвридику. Но Лонни понимал, что такая хрень только в кино срабатывает.
Над головой слабо мерцала молодая луна. Звёзды глядели на них не без интереса, но света проливали мало. Звёзды, казалось, чего-то ждали.
Дубы, сосны, немного мансантий вдоль ограды. Розовые кусты местами поднимались выше забора и одуряюще пахли. Они знали, что территория охраняется, поэтому пробирались так, чтобы всё время подальше обходить сторожку. Меж двух оград росли саговые и юкки. Сухо шелестела пожелтевшая от жары трава. Гротескно изогнутые мансантии так и тянулись — обвить, выцарапать глаза... Нет, это ветер их колышет. Дует Санта-Ана. Горячий ветер, немного странный. Налетел снова, подняв облачко пыли выше колен, заставив ветки издать скрежещущий стон о проволоку.
Со внутренней преградой будет легче справиться. Но надо спешить, потому что местечко это, наверное...
Он услышал топот ещё прежде, чем рычание. Сторожевые псы. Наверное, бойцовые.
— Шевели жопой, Орфи, чтоб тебя! — взмолился Лонни.
— Грёбаные шавки!
Орфей как раз собирался спрыгнуть, когда услыхал рычание собак и мольбу Лонни.
— Меня щас загрызут!
— Не-не, я уёбываю! — крикнул Орфей панически. Он попытался снова взобраться на ограду, но кроссовки зацепились о колючки. Псы появились в поле зрения. Поджарые, тёмношёрстные, чем-то напоминающие акул.
Лонни выхватил пушку калибра 0.45. Пёс покрупнее ринулся на него, а другой попытался ухватить клыками свисающие с ограды ноги Орфея. Лонни выстрелил, Орфи вскрикнул, и Лонни показалось, что он подстрелил друга, но потом он увидел, что пёс покрупнее упал, сложился вдвое и задёргался, а с челюстей его потекла кровь. Он не заметил, куда именно попал.
— Чёрт-чёрт-чёрт-ебать твою! — визжал Орфи, отбрыкиваясь от второго пса, мускулистого, короткошёрстного, мощного. Тот остервенело рычал и всем телом кидался на забор, пытаясь сбить оттуда Орфи. Наконец это удалось, Орфей упал на зад, и пёс кинулся на него, метя перекусить горло.
Лонни целился, наверное, не меньше десяти секунд, опасаясь попасть в Орфи. Потом на всё плюнул и выстрелил, приставив ствол к собачьей башке. Пёс жалобно взвизгнул, выпустил Орфи и обмяк на его ногах. Зверя, казалось, сплющило после смерти, как мультяшного.
Орфи с омерзением застонал и сбросил с себя пса. Кроссовки и носки его были залиты кровью. Пёс успел укусить его трижды, но неглубоко.
— Блядь, хоть бы эта сраная говноедская шавка не была бешеная, ёб твою мать, сука!
— Не думаю, чувак, что в таком месте сторожевые псы могут быть бешеными, — заметил Лонни. — Ой бля, а вон и охрана.
Во мраке очертился плотный тёмный силуэт бегущего на них охранника. На уровне пояса у того что-то сверкало. Охранник был немного похож на несущийся по рельсам грузовой поезд.
Орфи поднялся и побежал следом за Лонни через кустарниковую поросль между внешним забором и чёрным кованым внутренним.
Они полагали, что охранник последует за ними, потому что Лонни теперь видел у него в руке дробовик, но тот почему-то побежал к подстреленным псам и принялся причитать над ними. Лонни не разбирал стонов сторожа.
— Чувак всерьёз за них расстроен, я бы так сказал, — заметил Лонни.
— Может, он такой же ёбнутый на голову, как эти псы.
— Может, и то, и другое. Пошли...
Он заложил зигзаг в направлении, обратном первоначальному, обходя сторожа. К тому моменту, как тот заслышал Лонни и развернулся, юноша уже держал пушку в трёх дюймах от челюсти чувака.
— Опусти свой грёбаный дробовик, мудило, или я тебя в две секунды урою.
Лонни не слышал шагов Орфи. Он мимолётно подумал, а прикрывает ли сучёныш его спину, как должен.