Шрифт:
– Круто, – сказала я, – давай ими и займемся.
– В школе?
Я остановилась. Поразмыслила. Сказала:
– Может, я не все продумала.
Он уставился на меня. Брови зависли между неуверенным и заинтригованным выражением.
– Я хочу, – сказал он, – но не здесь.
Я откинулась на спинку дивана.
– Хорошо, – сказала я.
– Хорошо?
Я взяла его лицо в руки и повернула к себе.
– Ты мой лучший друг, – сказала я. – Уже пять лет. Ты мой лучший друг, и я люблю тебя, и ты совершенно прав, в школе этим заниматься противно и стремно.
– Я тоже тебя люблю, – сказал он. – Надеюсь, мы не в фильме ужасов.
Яма боли
Джеффри плавает в ярко-красной крови.
В фонтане, ударяясь о бортик, когда кровь переливается через край. Она пропитывает белую рубашку, штаны и вязаный жилет. Проникает в картонную кожу. Его левая рука отрезана по локоть, обрубок плавает поодаль. Он лежит в крови навзничь. Глаза и рот – размытые цветные пятна. В груди у него дыра, из нее распускаются красные лепестки крови. Она смотрит на меня, эта дыра. Затягивает меня внутрь, в бездну насилия, в темноту, с которой мой разум знаком, но мне еще не показал.
Я забираюсь в фонтан, опускаюсь на колени рядом с Джеффри и обнимаю его. Его голова неловко покоится на моем плече, но что еще сделать, я придумать не могу. Не могу ни о чем думать – только о том, как он улыбался. Не могу сделать ничего – только сжать его крепче, надеясь, что он просто оглушен или без сознания, что он снова очнется и все будет хорошо.
– Джеффри. – Я обнимаю его и касаюсь его лица. Того, что осталось от его лица. – Джеффри, очнись. Очнись.
Кровь поднимается выше моих коленей, выше бедер. Что-то шлепает сквозь туман и останавливается позади меня.
Пусть это будет Лазер. Пусть это будет Джейк со своей армией. Мне уже все равно. Не важно, расскажут ли мне воспоминания, как мы сюда попали, не важно, найду ли я выход, – Джеффри я с собой уже не заберу.
– Кот?
Я оборачиваюсь – это Сисси и остальные. Они смотрят на Джеффри, потом на меня, их лица бледны, а губы плотно сжаты. Даже Сисси, похоже, ничего не хочет говорить. Я уже привыкла к тому, что они боятся. Теперь мне все равно.
– Что? – огрызаюсь я.
– Приходили Джейк и админы, всё разломали. – Она указывает на вещи, тонущие в крови. – Он сказал, что нам слишком опасно иметь свободный доступ в коридоры. Сказал, что нас нужно ограничить. Потом объявился Хронос с этой кукольной штукой и напал на нас. Мы сбежали, и они тоже, почти все, кроме Шондры…
Я оглядываюсь. Тело Шондры дрейфует лицом вниз, наполовину погруженное в другой фонтан, волосы веером плавают вокруг головы. Ее тоже покромсали на куски.
– Но Джеффри здесь не было, – говорит Сисси. – Джеффри ушел искать тебя…
Значит, Джеффри добрался сюда уже после Лазера. Лазеру даже не пришлось за ним гнаться. Джеффри сам лег на блюдечко с голубой каемочкой и сказал: «Приятного аппетита, пожалуйста, убей меня». Он даже не знал. И не мог знать. Никто из нас никогда и ничего не знает.
Было бы безопаснее, если бы он остался со мной? Если бы я не сказала ему бежать?
– Куда делся Лазер? – спрашиваю я.
– Лазер?
– Эта хрень у Хроноса на голове, – говорю я. – Хронос мертв. Теперь Хронос – это Лазер.
– Я не знаю, куда он делся. Мы вернулись, когда услышали тебя.
Хочется, чтоб они меня бросили. Хочется утонуть в этом потопе.
Кровь обволакивает мою талию. В зале воняет смертью и гнилью.
– Надо уходить, пока Джейк не вернулся, – говорит Уэст.
Я крепко прижимаю к себе Джеффри. Я не оставлю его одного.
– Он прав, Кот, – говорит Сисси.
Я едва слышу ее.
– Идите без меня.
– Так мы делать не станем. – Она кладет руку мне на плечо, и ее щупальце заползает следом. Я их стряхиваю.
Затем раздается резкий щелчок, и кто-то вскрикивает. Я оборачиваюсь, раздается второй щелчок, и в воздухе раскрывается металлическая сеть, ловя Эль и еще двоих. Они падают в красное озеро, судорожно запрокидывают головы, стараясь не утонуть.
щелк
щелк
щелк
Из темного дверного проема вылетают новые сети. Накрывают нас одного за другим. Одна ловит Сисси, когда та пытается убежать, и на секунду погружает ее под воду. Сисси всплывает на поверхность полностью окрашенной в красный.
Застыв, я сижу и смотрю на дверь. Ко мне сети не летят.
– Хватайте их!
Из темноты выходит Джейк; глаза у него горят. В одной руке он держит биту, а на месте другой (той, что он отрубил) теперь рука, вырезанная из какого-то гладкого черного вещества, похожего на воск.