– Боюсь, пока нет.

Девушка положила руку на живот, жутко нервничая. Такой долгий визит к констеблю не сулил ничего хорошего.

– Что же мисс Хоторн? Как у нее дела?

Он уже открыл было рот, когда сзади раздался женский голос.

– Очевидно, она знавала лучшие времена. – Блайт с трудом добралась до столовой, она выглядела хуже, чем любой из них. Ее светлые отливающие серебром волосы выбились из-под заколок, тонкими прядями рассыпавшись по голове, завитки падали на костлявые плечи. На лице были заметны остатки пудры, румяна размазались по губам. Как и ее отец, Блайт была одета только в зеленые бархатные тапочки и халат поверх свободной ночной рубашки цвета слоновой кости. Хотя Уорик был поражен ее появлением, Сигна, не колеблясь, обняла кузину. Она даже не подозревала, как ей было важно узнать, что с Блайт все в порядке. Та тоже обняла девушку в ответ, прежде чем занять свое место рядом с Сигной и взять газету.

Открыв ее, она быстро пролистала страницы, а затем, облегченно вздохнув, сказала:

– Похоже, здесь нет никаких упоминаний о смерти лорда Уэйкфилда.

– Возможно, Эверетт откупается от них, – предположила Сигна, не зная, радоваться ей или волноваться. – Думаю, что в противном случае такие новости точно украсили бы заголовки.

– Теперь Эверетта объявят герцогом? – продолжая читать, спросила Блайт.

– Полагаю, что так.

Сложив газету и отбросив ее в сторону, Блайт повернулась к Уорику.

– Предложение позавтракать распространяется и на меня?

Дворецкий поправил очки и выпрямился. Сигна подумала, что он привык к странностям, учитывая, что работал непосредственно с Элайджей. Однако, похоже, он впервые увидел, как Блайт похожа на своего отца. Возможно, это было не самым лучшим качеством для молодой женщины, но Сигна все равно восхищалась полным безразличием Блайт к общественным ожиданиям – и завидовала, потому что сама встала пораньше, чтобы одеться к завтраку. Учитывая последние события, подобное казалось нелепым.

Уорик исчез, вернувшись через несколько минут, чтобы разложить овсянку на тарелки перед девушками, нарезанную ветчину, булочки, копченую рыбу, яйца и тосты. Розовощекая Элейн хлопотала рядом и что-то напевала, разливая по чашкам чай.

Блайт взяла свой несладкий напиток, пронзая взглядом горничную, которая, присев в легком реверансе, выпорхнула из комнаты.

– Тебе не кажется, что Элейн больна? – заговорщицки прошептала Блайт, наклонившись к кузине. – У нее, кажется, жар? Она слегка вялая?

Каким бы странным ни был вопрос, Сигна ответила.

– Не думаю, хотя не помню, чтобы она когда-нибудь пела.

– Именно это я и имела в виду! – Блайт поднесла к губам дымящуюся чашку. – Именно сегодня.

Учитывая ее собственные отношения с покойниками, Сигна не могла осуждать чей-то способ скорбеть и справляться с трудными временами. Несмотря на то что Элейн всегда нарушала приличия, такое поведение все же казалось необычным. – Все это очень странно. Как ты думаешь, почему констебль медлит?

– Я вообще ничего не понимаю. – Блайт подтянула ноги и села, скрестив их на стуле и полностью повернувшись к Сигне. – Что заставило их поверить, будто мой отец хотел убить герцога? Больше всего на свете он хотел уйти из «Грея».

Это было правдой. И все же Сигна, не испытывая желания еще больше расстраивать кузину, сочла своим долгом сказать ей:

– Именно он предложил лорду Уэйкфилду выпить, – извиняющимся тоном произнесла девушка, а затем, прежде чем Блайт успела оторвать ей голову, схватила кузину за руку и поспешила добавить: – Знаю, это не делает его убийцей, но дает констеблю повод для подозрений.

– А что насчет того мужчины, которого мы видели прошлой ночью? – Блайт вгрызлась в свой тост. – Ну, тот, кто выдвинул обвинение. Ты когда-нибудь видела его раньше?

И снова этот вопрос. Тот самый, который Рок судьбы задал ей накануне вечером.

– Нет. – Сигна намазала толстый слой масла на лимонную булочку и попыталась не обращать внимания на горечь в душе. Она вроде бы не солгала, но не могла отделаться от неприятного ощущения. Сигна относилась к Блайт как к родной сестре, и с каждым днем все сильнее хотела рассказать ей правду о себе и своих способностях. Но как объяснить далекому от мистики человеку, что Ангел смерти – разумный мужчина, который помог Сигне выследить убийцу Блайт, по счастливой случайности оказавшегося ее братом, по ее мнению, до сих пор живым. А обвинил ее отца не кто иной, как брат Ангела смерти, сам Рок судьбы?

Если и этого было недостаточно, то можно было упомянуть о близости с Ангелом смерти и о ее способностях жнеца. Конечно, это было бы слишком для любого, и Сигна не была уверена, что этот разговор вообще стоит затевать.

Вместо того чтобы сказать что-нибудь еще, девушка положила на тарелку яичницу с ветчиной и намазала маслом еще одну лимонную булочку. Когда все летело к чертям, она, по крайней мере, могла рассчитывать на вкусные пышки.

– Кем бы он ни был, у него определенно есть выдержка, – настаивала Блайт, лихорадочно отхлебывая чай. – Или, возможно, есть скрытый мотив. Я намерена найти его и выяснить, какой именно.