– Ты должна выплюнуть их прямо сейчас. – Голос Блайт задрожал, но она не двинулась с места. – Нужно очиститься от яда.

Сигна закрыла глаза, не уверенная, правильно ли чувствовать облегчение.

– Ты меня видишь?

Блайт напряглась.

– Конечно, я тебя вижу. Перестань нести чушь!

Ее план, может, и сработал, но Сигна вся дрожала, прилагая неимоверные усилия, чтобы оставаться на виду, тени вокруг нее были слишком бледными. Слишком серыми. Ангел смерти прижал ладони к ее обнаженной коже, проклиная себя за то, что помог ей оказаться по эту сторону завесы.

– Это невозможно, пока она жива. – Голос Ангела смерти был прерывистым.

– Должно быть, что-то случилось, когда мы ее спасли, – предположила Сигна. – Она избежала смерти три раза подряд. Возможно, цена оказалась выше, чем мы думали.

Сигна склонилась над жеребенком, внимательно следя за тем, чтобы Блайт случайно не коснулась ее.

– Скажи ему, что ты рядом, – прошептала Сигна кузине. – Сделай все, чтобы успокоить его. Ему недолго осталось.

– Мистер Крипсли сказал, что он может поправиться. – Нижняя губа Блайт задрожала, но она все же положила голову жеребенка к себе на колени и погладила его по шее. – Постарайся расслабиться, ангелочек. С тобой все будет в порядке.

Ее голос был нежным, как снежинки снегопада.

Сигна подумала, что будет милосерднее лишить жеребенка жизни. Он достаточно натерпелся, и, протягивая к нему свои голые пальцы, она знала, что подарит ему покой, которого он заслуживает.

– Делай что хочешь, – предупредила Сигна, – только не прикасайся ко мне. Что бы ты ни увидела, о чем ни подумала, не смей меня трогать. – Только когда Блайт кивнула, Сигна запустила пальцы в темную гриву жеребенка, прижимая их к бархатистой коже. Не было необходимости призывать силы жнеца; они просачивались сквозь все ее существо, тени стекали с кончиков пальцев, когда пронизывающий холод взял верх.

И в тот момент, когда сердце жеребенка замерло, а Блайт прикрыла рот рукой и на глазах у нее выступили слезы, Сигна возненавидела себя и свои силы. Лишь от одного прикосновения жеребенок вздрогнул, а затем тихо выдохнул.

Всего секунда, и он был мертв. Сигне потребовалась секунда, чтобы убить его.

Никто не двинулся, пока Блайт наконец не посмотрела на нее. Она крепко прижала жеребенка к себе, обхватив руками его шею.

– М-мы должны позвать Уильяма. Возможно, он еще очнется…

Сигна вцепилась пальцами в солому.

– Мертвых не воскресишь, Блайт. Он умер.

Сигна не ожидала, что взгляд кузины станет таким суровым. В нем было что-то отталкивающее.

Прежде Сигна слишком часто видела такой взгляд. В разных глазах, на разных лицах, но всегда одинаковый. Она видела его, когда Киллинджеры бежали после смерти ее дяди. Когда выходила из дома тети Магды полгода назад, и, казалось, все жители города вышли на улицу, чтобы перекреститься, глядя ей вслед.

Это был взгляд, полный презрения.

Ненависти.

Страха.

Но больнее всего было то, что на этот раз он принадлежал Блайт.

– Ты убила его. – Это был не вопрос. Это было заклинание, которое кузина шептала снова и снова, прижимая к себе мертвого жеребенка. – Почему, Сигна? Зачем ты это сделала? – Как только вопрос сорвался с губ Блайт, что-то внутри Сигны разбилось вдребезги.

Возможно, она была не создана для этой жизни. Ей не суждено иметь живых друзей, дышащих людей, которые заботились бы о ней. Потому что рано или поздно они бы начали смотреть на нее так же, как сейчас Блайт.

Было бы все по-другому, если бы она обратилась к другим своим силам? Если бы отбросила песню сирен о жнеце и воззвала к обжигающей магии Жизни? Стала бы она счастливой или так и осталась бы той же девушкой, которой была прошлой осенью, сосредоточенной исключительно на том, чтобы нравиться всем вокруг?

– Верни его. – Голос Блайт сочился смертельным ядом, отчего у Сигны перехватило горло. – Верни его сейчас же.

– Я не могу…

– Сейчас же, Сигна! Я хочу, чтобы он вернулся!

В душе нарастало чувство вины, и внутри снова вспыхнул жар, когда она попыталась дать Блайт желаемое, выдать себя за человека, достойного ее любви. Сила прожигала ее насквозь, и Сигна испугалась, как бы ее кожа не расплавилась. Однако она не стала от нее отгораживаться, вцепившись пальцами в гриву жеребенка, даже когда на глаза навернулись слезы, а из горла вырвался крик.

Это заняло секунды, которые показались годами мучений; как будто девушка побывала в глубинах ада и горела заживо. Она слышала, как где-то вдалеке ее зовет Ангел смерти, хотя и не могла разобрать слов. Слушать было слишком больно. Сосредоточиться. Делать хоть что-нибудь… пока внезапно все не исчезло.