– Хватит, – прошипел он. – Сейчас не время и не место для таких вопросов. – Нельзя было не заметить пристального взгляда Байрона, когда он оценивал Элайджу, который откинул голову назад с самой злобной усмешкой.

– Полагаю, тебе приятно видеть меня таким? – Его горечь была настолько неожиданной, что Блайт замешкалась, переводя взгляд с одного мужчины на другого. Байрон опустился на стул. Учитывая пристальный взгляд охранника, ей ничего не оставалось, кроме как последовать его примеру.

– До суда осталась неделя, Элайджа. Нам нужно обсудить другие вопросы.

Горло Блайт сжалось от паники. Неделя. Она была так увлечена Сигной, что совсем забыла о суде.

– Ты присматриваешь за «Греем»? – Элайджа усмехнулся. Блайт снова окинула взглядом мужчин, гадая, что же она упустила.

– Конечно, я. – Если на Байрона и можно было в чем-то рассчитывать, так это в поддержании семейного дела. – Но какое это имеет значение? Учитывая все, что произошло, и год твоих усилий, направленных на уничтожение репутации клуба, у нас нет ни одного посетителя.

Элайджа нервно провел ногтями по штанам.

– В ящике стола в моем кабинете лежит список ожидающих. Пригласи тех, кто в нем значится, – они захотят заявить о себе, пока есть такая возможность. Все это скоро закончится.

Это было последнее, что Блайт хотела услышать от отца. Он спрашивал не потому, что беспокоился о «Грее», а потому, что волновался за них. Элайджа хотел, чтобы о его семье позаботились, если его признают виновным, и от одной мысли об этом к горлу Блайт подступали рыдания.

– Пригласи их сам, когда выйдешь отсюда через неделю, – сказала она.

Элайджа потянулся, как будто хотел сжать ее руку, но кандалы остановили его. Лицо Блайт исказилось от горя; больше всего на свете ей хотелось разбить их.

– Почему Сигна не пришла? – спросил отец, когда молчание затянулось, и его челюсть напряглась. И хотя настала очередь Блайт давать объяснения, Байрон вмешался:

– Мисс Фэрроу уехала в свое поместье Фоксглав сегодня утром.

Кандалы Элайджи звякнули о спинку стула.

– Она намерена вернуться в Торн-Гров?

– Сомневаюсь, учитывая, что она взяла с собой горничную.

Элайджа увял у них на глазах, его кожа приобрела болезненный оттенок. Плечи ссутулились.

– Если уж она решила нас бросить, то, боюсь, нам придется труднее, чем я ожидал.

Блайт ненавидела негодование в его голосе. Ей настолько не понравилось, что его взгляд потух, что она стукнула кулаком по столу, чтобы привлечь его внимание. За ее спиной надзиратель выкрикнул предупреждение, а она откинулась на спинку стула, все еще кипя от злости.

– Ты не имеешь права так говорить. – Голос Блайт звучал напряженно и все более гневно с каждым словом. – Мы все пытаемся очистить твое имя. Шансов у Сигны не больше, чем у меня.

Ну и что, что Сигна могла творить невозможное? Блайт тоже могла, хотя и не знала, как это сделать. Она заключила бы сделку с самим дьяволом, если бы тот помог освободить отца.

– Ты уверена, что поиск убийцы покойного лорда Уэйкфилда – это то, на чем мы должны сосредоточиться?

От вопроса дяди по спине Блайт пробежал холодок. И все же именно ее отец многозначительно спросил:

– Есть ли причина, по которой ты считаешь, что мы не должны этого делать?

Байрон пристально посмотрел брату в глаза.

– Я хочу сказать, что, возможно, мы не найдем преступника, Элайджа, и, возможно, пришло время рассмотреть другие способы вытащить тебя из тюрьмы или, по крайней мере, смягчить приговор.

О, как же ей хотелось придушить дядю. Очевидно, Элайджа мечтал о том же, судя по ярости на его лице. Возможно, ему повезло, что его руки были скованы.

– Хочешь сказать, что я убил лорда Уэйкфилда? – Несмотря на гнев, голос Элайджи звучал на удивление спокойно. – И по какой причине мне совершать такую глупость?

Но Байрон отступать не собирался. Казалось, он даже не слышал, насколько нелепо звучали его слова.

– Я ни на что не намекаю. Я всего лишь пытаюсь вытащить тебя отсюда, Элайджа, и у нас заканчиваются варианты.

Элайджа наклонился так близко, как только мог, и прошептал:

– Я не убивал его. Я всегда первым признаю свои прошлые неудачи, которых было немало. Но ты правда считаешь, что я настолько глуп, что если бы действительно собирался убить герцога, то сделал бы это под своей собственной крышей, лично вручив ему бокал? Уверяю, я бы выбрал менее заметный способ.