На площадках меня ждал десяток матонов в кожаной броне и тёплых одеждах с меховыми подкладками, с мечами на поясах и тонкими гримуарами. Матоны по обыкновению пародировали статуи, а рядом с ними пингвинами переминались двадцать семь фаронов из нутонов и ратонов. Все в простенькой одежде с шерстяными подкладками, чтобы не замёрзнуть, но и тепло они не сохранят.

Это нормально, что фароны присутствуют на площадке, но именно сегодня меня это беспокоило.

Вскоре пришёл Кузаун в светло-коричневой робе, украшенной серебряной вышивкой. Матоны немедля поклонились магистору, следом согнули спины фароны, и я, соблюдая этикет, кивнул Кузауну. Тот даже не подумал обратить какое-то внимание на фаронов, лишь чуть прошёлся к центру и встал, ожидая. Я подошёл к Кузауну, вместе со мной направился матон с вертикальным шрамом на губах.

— Магистрат желает убедиться, что твоё обучение не прошло зря, — сказал Кузаун, мельком глянув на мой посох и жезл, источавшие ровные и изломанные белёсые ниточки, и чуть махнул рукой Клаусу начинать.

— Твоя задача — победить фаронов, проваливших тренировки, — отчеканил Клаус. — Их судьба практически предрешена.

— Я, что, должен их убить?

— Если пятеро не справятся с одним, то они — недостойны.

— Я не палач, — процедил я, глядя на Кузауна.

— Но сразиться обязан. Магистрат хочет знать, насколько ты подготовлен, — магистор свёл брови, вцепившись колким взглядом в моё лицо. — Не забывай, о чём именно ты попросил магистрат. В таких местах неподготовленный не выживет.

— Это случится уже после того, как я завершу обучение и всяко выплачу долг. Наши с академией пути разойдутся.

— В основном. Ты не станешь частью академии, но ты сможешь в неё приезжать по своим делам. И, не забывай, академия всё ещё будет твоей альма-матер. Ей живой магос лучше мёртвого.

Кузаун махнул Клаусу начинать. Матон вызвал пятерых фаронов. Четыре парня и девушка вышли из шеренги, поклонились магистору и невпопад подрагивающими от холода и страха голосами поблагодарили того, что предоставил им ещё один шанс доказать полезность академии. Первый шанс, понятное дело, был ещё весной, на жёлтом песке арены.

Я кинул недовольный взгляд на Кузауна, но от моего недовольства толка не будет, так что я практически сразу погасил эмоции. Если так подумать, то какой вообще смысл в эмоциях? Чем они мне пригождались? Если прикинуть всё произошедшее от момента пленения у орков и до сегодняшнего дня, то эмоции в большинстве своём мне лишь вредили. А раз так — то в скверну их.

Аккуратно развязанная кожаная обмотка ослабила пояс, я снял его и аккуратно положил на снег, вместе с кинжалом, жезлом и «Второй бронёй» от пояса.

— Фора недопустима, — запротестовал Клаус.

— Это не для них. Может случится, что посох окажется единственным моим оружием.

Клаус перевёл взгляд на Кузауна, на что тот коротко кивнул. Матон отдал приказ на стандартный набор, вскоре каждый из пяти фаронов держал крупный круглый щит и копьё.

Мы вышли на середину площадки, между нами двадцать метров. Большое расстояние и сложная битва, ведь у фаронов копья с острыми металлическими наконечниками, да и кинжалы у них на поясах неигрушечные. Но я должен быть сильным. И быть сильным — это не обвешаться оберегами и наргодат, а полагаться на малое. Мне должно быть достаточно опыта тренировок и битв, обострённого «Чувства магии» и посоха. Даже «умения» будут излишни.

Клаус ещё раз напомнил фаронам, что от их усердия зависят их жизни. У них нет права отнимать мою жизнь, любая подобная попытка обречёт их всех на погибель, но они обязаны выложиться на пределе своих возможностей. После короткого напоминания — прозвучала команда к началу.

Парни и девушка, каждый не старше двадцати трёх лет, они переглянулись, кивнули друг другу. Перехватили щиты, ощетинились копьями. И принялись обходить меня, окружая пятиконечной звездой.

В первом году обучения на усиленных тренировках против меня выступало до восьми матонов, грозных и обученных воинов. Одна из тренировок была завязана на ситуацию с окружением. Вот только в те дни я не мог почувствовать ману, источаемую разумными.

— Это опрометчивое решение, — сказал я фарону, стоявшему напротив. Прочие закончили окружать меня, теперь приближались по натоптанному снегу. Фарон напротив перехватил щит поудобней, выставил остриё копья и двинулся вперёд.

Я мельком глянул за спину, оценивая, как держат копья прочие фароны, и замер в гордой позе, перенеся часть веса на посох в левой руке. «Чувство магии» показывало пять метров до светящегося облачка за моей спиной. Четыре метра, три. Два.

Я сделал выпад ногой, будто собираюсь бежать вперёд, но оттолкнулся и рванул назад. Фароны не сразу прочитали мою уловку и трое передних сбились в линию. Я подскочил к парню за моей спиной, отбил посохом невнятный выпад копья и опрокинул пинком в центр щита. Второму ближайшему фарону я ударил набалдашником посоха в верхнюю кромку щита. Ослабшие после выматывающих тренировок руки не удержали щит, с треском хряща его кромка хлопнула по носу. Парня сложило, он упал на колени и закрыл лицо руками.

Оставшиеся трое побежали в мою сторону. Я мог бы начать от них убегать, через пару кругов они выдохлись бы и разбили построение — но я не хотел напрягаться. Отойдя чуть вбок, встав напротив левого фарона, я отбил все три выпада копьями, и острым основанием больно кольнул парня в ногу. Тот вскрикнул и машинально опустил руки, на что получил резкий удар в лоб набалдашником и потерял сознание. С такой же лёгкостью отбились выпады от двух оставшихся фаронов, следом парень получил кулаком в подбородок и поплыл, а девушка от пинка в щит упала на спину. Чтобы тут же быть придавленной к земле моей ногой и скривиться от боли.