Шрифт:
— Короче, нужно будет взять стволы и сходить в одно место. Может быть опасно, а может и ни черта не быть.
— Это как-то связано с твоими фокусами.
— Не напрямую, но да.
— Когда идём?
Геныч ни когда не задавал лишних вопросов.
— В обед, контору закроем, заскочим за стволами ко мне на дачу, оттуда и двинем.
— Замётано.
Выехать из города в час пик было нелёгким делом, особенно по такой жаре, да с моим умирающим кондиционером.
Из машины выбрались потными и злыми, хорошо, что у меня в загородном домике всегда хранился запас пива. Добыв несколько бутылок из холодильника мы почти пятнадцать минут остужались, сидя в беседке, под яблоней.
— Пиздец! И это еще только начало июня.
Высказался Жаров, поставив пустую бутылку под столик.
— Ага.
Передохнув оставил Геныча в беседке, а сам пошёл в сарай, что одновременно служил дровяником, складом для инструментов и всякого хлама, хранящегося на случай «а вдруг пригодится».
Пришлось по возится прежде чем я освободил нужный участок пола, после чего быстро извлек две доски, обнажив длинный, деревянный армейский ящик. Откинув крышку достал два промасленных свертка и непрозрачный пластиковый контейнер, литров на десять.
Закрыв тайник, вернул доски на место, задвинув шкаф туда где он и стоял. Оба свертка и контейнер отнёс в беседку. После чего вернулся в сарай и в одном из многочисленных ящиков отыскал ветошь и маслёнку.
В самом большом свёртке было разобранная «горизонталка» ИЖ-54 двенадцатого калибра, во втором находился обрез, просто чудовищного калибра, когда-то это был бельгийский гладкоствольный штуцер изготовленный на заказ одной ныне не существующей бельгийской фирмой.
— Ни хрена себе дура!
Восхитился Геныч беря в руки разобранный обрез.
— Еще мой прадед заказывал, батя рассказывал страстный охотник был.
— Ну и на кого с этой пушкой ходить? На медведей.
— Вообще-то в те времена такие калибры использовали для охоты на слонов. Вот только мой славный предок, так и не успел с сафари, началась первая мировая.
— Так этому стволу, больше ста лет?!
— Точно.
— А на хрена стволы спилили?
— А это уже его младший брат после революции, пошёл по кривой дорожке.
— Подозрительные у тебя предки.
Отвлёкшись, от чистки ружья, усмехнулись.
— По вежливее плебей, с дворянином разговариваешь.
Геныч, состроил испуганное лицо и дурашливо заблажил.
— Ох простите ваше благородие, мы люди темные и гимназий не кончали.
— То-то же.
Быстро закончив с приведение в порядок оружия, стали подбирать патроны.
Для ружья снарядил десяток патронов с дробью и столько с жаканом. Для обреза особого выбора не было, так как гильз для него было всего четыре и достать ещё было маловероятно.
Все патроны я переснарядил картечью.
— Между прочим по девяносто пять грамм свинца.
Геныч бросил уважительный взгляд на четыре толстых цилиндра стоящих на столе.
— Отдача конечно будь здоров. Бьёт как конь копытом, причем имей в виду, ствол делался ещё под дымный порох, а снарядил, я его «соколом» так что отдача будет ещё сильнее.
Задумчиво погладив цевьё обреза, Геныч пробормотал.
— Кажется у ТОЗ-123 схожий калибр.
Я опять обрядился в свой камуфляж и дождевик, Генычу выдал старые кирзовые сапоги, вытертые джинсы, телогрейку времён постройки БАМа и черную вязанную шапочку.
— Теперь ты похож на сбежавшего зека.
— А ты на маньяка из американских фильмов.
Хохотнув, повесил на пояс охотничий нож, другу же досталась металлическая бита.
— Готов?
— Как юный пионер.
Сосредоточившись, вызвал те самые ощущения, что я почувствовал когда впервые ощутил портал к вратам. Через мгновение из под дверей сарая задул холодный ветер.
Молча распахнул дощатую дверь, открывая проход в пустошь.
— Ребаный йот!
Открывшиеся виды, произвели на Геныча сильное впечатления. Почти две минуты мой друг молча стоял на пороге и таращился на унылый пейзаж пустоши.
Грязно выругавшись повернул голову ко мне.
— До последнего думал, что ты меня разыгрываешь!
Ухмыльнувшись прошёл мимо Жарова и первым ступил на землю пустоши.
Глава 4
Несмотря на некоторое напряжение, пустошь больше не вызывала такого накала эмоций, как при первом заходе, поэтому я был спокоен и собран. Первым сделал несколько шагов вперёд, при этом продолжая непрестанно обшаривать местность глазами. Я не услышал когда Жаров ступил на камень пустоши, зато почувствовал, сам не понимая как я буквально «видел» где он находится и почему-то мне это очень не нравилось вызывая глухое раздражение.