Ладно, закопать мы её всегда успеем.

Осторожно взяв бесилку под мышки, потащил её в нору, где уложил в самый уголок. Сделаю что смогу, а там уж как повезёт. Возможностей у меня, к слову, было не так уж много.

Безопасное место для ночлега, где её не затопчут и не съедят, я предоставил. Что касается еды, то тут уж простите, извините, но придётся есть жуков. В свете последних событий я вообще хотел на несколько дней затаиться в норе и не отсвечивать, пока ситуация с беглым «обедом» не уляжется.

В общем, как планировал, так и сделал. После того как перетащил демоницу в своё логово, затёр все следы перед кучей. Затем набрал костей, чтобы забаррикадировать вход.

— У-у-у… — прозвучал жалобный голосок из глубины норы.

— Ах да, я же тебя покормить хотел. — Шлёпнул себя по лбу и подполз к страдалице.

Собственно, дальше ничего особенного не было. Я просто ловил случайного жука и выдавливал его нектар ей в рот. Переживал по поводу того, будет ли она его есть или подавится и умрёт нахрен, но нет. Всё прошло хорошо. Едва светящаяся жидкость попала на её губы, как она начала слабо двигаться челюстями и облизываться. На одну такую трапезу уходило около десяти, иногда четырнадцати тараканов, потом она засыпала.

На ночь забаррикадировал вход в нору и лёг рядом. Однако едва стал проваливаться в сон, как эта засранка вдруг опять застонала.

— Что тебе не спится-то? — недовольно пробубнил я и прикоснулся ко лбу девочки, чтобы… температуру померить, лол. Я не знаю, зачем это сделал. Но, хотя температуру я определить не смог, почувствовал, что девочку жутко трясёт.

Лёг ещё ближе, прижимаясь к ней всем телом, закинул одну ногу и руку. Подложил локоть под голову. В теории, от такого манёвра нам обоим должно стать теплее.

Спустя десять минут тремор прекратился, её дыхание выровнялось, и она вроде бы уснула. С большим трудом, но мне тоже удалось это сделать. Благо ночных топтунов сегодня не было.

Следующий день был не особо богатым на события. Писька с сиськами продолжала спать, изредка подвывая, чем сообщала мне, что хочет есть. По крайней мере, я так думал и, когда слышал очередное «а-а-а» или «у-у-у», шёл её кормить.

Провёл эксперимент с лавой — зашёл в неё по самое колено, но через минуту выскочил. Ожогов не осталось, но всё-таки слишком горячо. Может, надо немного привыкнуть, не знаю. Но сам факт того, что я могу это сделать, уже восхищал.

Ещё вдалеке опять видел какие-то корабли и цветные ленточки. На этом, пожалуй, новости заканчивались.

— Знаешь, я, наверное, даже рад, что мы её не бросили, — обратился я к своему хвосту, пока разглядывал огненные просторы.

В небе что-то сверкнуло, и оттуда полетели чёрные точки. Даже представить не могу, что это может быть.

Забота о ком-то как бы помогает отвлечься и вместе с тем сосредоточиться. Как бы ставишь перед собой маленькую и простую задачу, а потом выполняешь. Ну и… На что-то глобальное я пока не способен. Как думаешь, сколько мы ещё продержимся?

Хвост задёргался из стороны в сторону.

— Я тоже не знаю. Но надеюсь, что долго.

Из норы опять послышалось протяжное «а-а-а», а это значило, что пора идти и кормить одну рогатую чучундру.

Так прошло ещё два дня. Чучундра не спешила приходить в себя, только иногда стонала во сне да подвывала, когда хотела есть. Спали так же в обнимку. Хоть её больше и не трясло, но мне самому было как-то спокойнее, когда под рукой лежит что-то тёплое. Не чувствовал себя таким брошенным и одиноким.

А на четвёртый день она очнулась.

Я проснулся первым, и буквально через минуту поднялась она. Уселась на свою тощую жёпь и уставилась на меня своими бестолковыми глазами.

В силу отсутствия голоса, изобразил улыбку, помахал рукой и тут же получил с локтя в ухо. У меня аж мысли с красной строки и нового абзаца литься начали.

— Да что ж ты за тварь-то такая?! — Откинулся назад, сжал, а затем разрядил пяткой ей в челюсть. Гадина тут же упала как подкошенная и выключилась.

Сказать, что я злился в этот момент, это ничего не сказать. Я ведь реально мог ей просто размозжить череп! Да даже тупо бросить, но нет! Помогал, кормил, прятал, согревал, и вот тебе благодарность!

Больше всего злил тот факт, что я тупо не могу на неё наорать! О боги, кто бы только знал, как мне хочется высказать ей всё это в лицо! Ар-р-р-р!

Я ходил из стороны в сторону, разгоняя ветер руками. Топал ногами, хлестал по песку хвостом. Это не сильно, но всё-таки помогало выпустить пар. А когда остановился, то заметил, что эта дура беспокойная сидит у входа в нору и, потирая культёй ушибленную челюсть, зыркает в мою сторону своими недовольными глазищами.