Надо отдать чертёнку должное, при всей её варварской натуре, чешуйки она клеила старательно и очень аккуратно. Пластинки укладывались от внешнего края по кругу, внахлест, на манер кирпичиков. Причём отдельного внимания заслуживало лицо Дуры во время процесса. Мне кажется, такую степень напряженности и сосредоточенности можно только у сапёра рядом с бомбой увидеть. Бывает, уложит пластинку, а потом коготком её осторожненько подталкивает, чтобы всё чётко было, всё как надо.

В общем, минут за десять мы управились, и вскоре перед нами оказалась полностью переливающаяся радугой крышка для говно-горшка. Выглядело это роскошно и смешно одновременно. Даже Фикул остановился и некоторое время разглядывал получившийся результат, но ничего не сказал. Осталось надеяться, чтобы чешуйки плотно сцепились с глиной и не отвалились во время обжига.

* * *

Наступил вечер, а вместе с этим мы стали ожидать приход одного постоянного, но жутко противного клиента. И услышали мы его раньше, чем увидели.

— Фи-и-и-ку-у-ул! Хреновый говноборец, ква! Я иду к тебе! Слышишь?! Я иду, ква! — разлетелся визгливый крик над улицей.

Не прошло и минуты, как у прилавка появился вечно недовольный Абаж.

— Надеюсь, ты изготовил то, что я тебя просил, ква?

Фикул молча поставил горшок на прилавок. Сделан он был и вправду хорошо. Ни единой трещинки или скола. Это, конечно, не ваза эпохи Бдыж, но у меня бы и такого не получилось.

Жаба тем временем принялась внимательно осматривать полученный товар. Шкрябать ногтем, тереть ладонью, даже пару раз приложил его к голове и постучал.

«Какой дотошный».

Но в конце концов его вроде бы всё устроило. Однако, когда тот уже собирался расплатиться, его взгляд упал на мою с Дурой поделку.

— А это что такое, ква?! — он буквально носом в неё упёрся, потирая свой раздутый подбородок.

— Это эксклюзив. — вмешался я, но с тем же спокойным голосом, с которым обычно говорил Фикул.

— Покупаю его!

— Три соулкоина.

— Что-о-о-о-о?! С ума сошли, ква?! Это просто горшок!

Тут у меня возникло стойкое чувство дежавю. Только в том случае в роли покупателя был я.

— Это эксклюзив. — поправил я его. — Сегодня три соулкоина, завтра четыре.

Тут даже Фикул несколько прихерел от моей наглости.

— Так не бывает! — возмутилась жаба. — Товар не может дорожать, если его никто не берёт! Это нелогично! Тем более за один день! Тем более, что это горшок для говна, ква!

— Может. Потому что такого горшка нет ни у кого, а это эксклюзив. Сегодня три, завтра четыре.

— Пха! Ищите другого дурака, ква! Я забираю свой горшок.

— Как знаешь. — флегматично пожал я плечами, а затем напомнил. — Завтра четыре.

— Мне всё равно, ква.

На прилавок упала одна монета. Абаж схватил свой долгожданный горшок и удалился.

Что ж, попытка не пытка.

— Хью, давай хотя бы до двух опустим. Три и вправду слишком много. Он, конечно, красивый, но не до такой степени.

Согласен. Три соулкоина действительно много, но давать заднюю мне не хотелось. Кроме того, я видел заинтересованные взгляды у прохожих. Эта переливающаяся всеми цветами радуги крышка довольно неплохо привлекала внимание.

И вот прошло около часа, когда Абаж снова вернулся. Причём со своим горшком, который приобрёл у нас совсем недавно.

— Я подумал. — заявил он. Мы с Фикулом молча воткнулись в него глазами. — И я согласен купить у вас отдельно крышку за один соулкоин, ква.

Тапир уже собирался ответить, но я его опередил.

— Это эксклюзив. Его не продают по отдельности. Вся его ценность заключена в полном комплекте. И да, сегодня три, завтра четыре. — напомнил я в конце.

У жабы от моих слов аж глаз задёргался и подбородок вздулся.

— Заладил! Один соулкоин!!! ОДИН! Это уже до хрена! Какого дьявола я вообще торгуюсь с вами за сраную крышку?!

— Не знаю, Ажаб. — пожал я плечами. — Мы же не заставляем. Пусть себе стоит. Он ни нам, ни тебе не мешает. Но сегодня три, а завтра четыре.

— А-а-а-а-а! Ква! Сгорите нахрен со своим горшком в адском пламени! — демон взмахнул руками, схватил свой горшок и, грозно топая, удалился.

— Хорошее было предложение. — задумчиво проговорил Фикул. — Надо было соглашаться.

— Стоим, не двигаемся. — тихо ответил я.

Это уже было дело принципа.

За следующие несколько часов к нашему прилавку подошло ещё около пяти демонов, кто интересовался стоимостью горшка. И вот, когда небо должно было грохотом огласить конец дня и начало ночи, появился первый реальный покупатель.

— Сколько? — спросил невзрачный мужчина в капюшоне.

— Сегодня три, завтра четыре. — так же тихо и безэмоционально ответил я.