— Война всегда жестока. — С серьезным видом произнесла она наконец. — Великому уравнителю[2] все равно как. А так — наверняка. Не хочу, чтобы какой-нибудь недобиток пырнул меня ножом в спину.

— Так или иначе, нам удалось произвести впечатление. — Склонив голову на бок, стрелок заведя руку за спину, немного помассировал тощую шею и тяжело вздохнул. — Когда Ринькофф принес тебе сапоги он сказал, что очень сожалеет о своих словах, и рад будет видеть нас двоих в своем отряде. Гаррис вьется над бароном, будто навозная муха и зудит о том, как это замечательно было бы выкупить наш контракт обратно. Но волшебник не соглашается. Кстати он тобой тоже… заинтересован.

— Барон… — Поправляющая сползший с бедер плед воительница замерла на середине движения и несколько обескуражено глянула на продолжающего сидеть к ней спиной стрелка. — Он меня… он спрашивал?

— Нет. Он к тебе даже не подошел. А вот Алдия настоял на том чтобы тебя осмотреть… — Магут беспомощно развел руками. — Извини. Так уж вышло. Когда мы тебя нашли, на тебе было столько крови, грязи, дерьма, и кишок, что я испугался. Думал твоя удача тебе изменила и тебя все-таки выпотрошили. А маг неплохо разбирается в лекарском деле. К счастью все эта требуха оказалась не твоей. Не беспокойся, твоя девичья скромность, — Ллейдер хихикнул, — почти не пострадала, Гаррис почти сразу накинул на тебя свой плащ.

— И хедвиг, тоже… — На бледном, изможденном лице дикарки проступило непонятное выражение. — Ты же знаешь, я не люблю когда на меня пялятся когда я сплю.

— Как и половина дружины. — Арбалетчик нервно хрустнул костяшками пальцев. — Прости, просто все выглядело настолько хреново… Они несли тебя на руках, а один щенок из баронской дружины даже заплакал. Не представляешь какое облегчение я испытал когда содрал с тебя остатки пледа. Ты действительно очень везучая Сив. Я бы сказал ненормально везучая. Пара царапин на груди и плечах, ссадина на лбу, здоровенный синяк на спине, да неглубокая дырка в руке.

— Император меня хранит. — Потрогав небольшую припухлость вокруг небольшого рубца на предплечье великанша болезненно сморщилась. — По моему, это стрелой попало… Или копьем… Не помню… Сколько я провалялась?

— Не слишком долго. — Сейчас почти утро. — Так что не шуми, особо. Большая часть лагеря спит. Только я тебя тут караулю… — Широко зевнув Ллейдер с терском захлопнул челюсти.

— Спасибо. — Приглушенно пробубнила Сив и отвела взгляд. — И за подарки спасибо.

— Не благодари. Я знаю как ты пугаешься, когда просыпаешься одна… — Произнес стрелок с и развернувшись к дикарке широко улыбнулся. — А руку тебе действительно стрелой попортило. Сам видел… Но не беспокойся, рана не глубокая, наконечник сам вывалился. Кстати, насчет дружинников, можешь не беспокоится. Даже если кого-то из них заинтересует девка с здоровенными ляхами, каменной задницей, пузом как стиральная доска, руками как у портового грузчика, и кислой рожей, то после того, как они увидели, что ты можешь сделать с живым человеком, они не то, что к тебе подойти, лишним словом перекинуться побоятся. К тому же когда Гаррис роняя слезы радости и причитая как будто ты его родная дочь нес тебя на руках в фургон, он явно показал всем, что обидеть тебя это обидеть его.

Дикарка несколько раз моргнула.

— Гаррис отнес меня в фургон?. И… плакал от радости?

— Ну, возможно я немного преувеличил. — Ухмыльнулся арбалетчик. — Не нес а тащил. Поднять мы смогли тебя только вчетвером. Да и готов голову заложить, этот стальной болван последний раз плакал когда из матушки своей вылезал… А значит это было лет этак сто назад… Но… Он только недавно ушел. Так бы со мной и сидел, да барон позвал.

— Но… — Испустив тяжелый вздох северянка потупила глаза.

— Это похоже настоящая любовь. — Лицо Ллейдера приняло на редкость паскудное выражение. — А сама как думаешь? Не потянуло еще на старое мясо, а Сив? Знаешь, когда все кончится, я пожалуй сниму вам комнату на несколько дней.

— Дурак. — Скривилась дикарка.

— Да не дурнее тебя! — Неожиданно зло окрысился арбалетчик. Я, во всяком случае с голым пузом на копья не прыгаю. И не любезничаю со всеми подряд. У этого старого мерина, когда он на тебя смотрит, глаза маслом наливаются и гульфик аж трещит. А я видел, как он управляется с мечом. Просто… — Магут вздохнул. — Будь поосторожней, Сив. Такие люди могут казаться добренькими и честными, но это не так.

— Эй! Ты чего злишься? — Удивлено глянула на стрелка горянка. — Я сделала что-то не так?

— В том-то и дело, что да. — Скрипнул зубами магут. — В том-то и дело. Тысячу раз да. Бесы…

— Ты что… — Сив моргнула. — Ты что… Считаешь что я…

— Да ничего я не считаю, — отмахнулся от великанши магут. — Просто предупреждаю. И давай больше не будем об этом, ладно?

Некоторое время великанша внимательно изучала сидящего перед ним мужчину.

— Ладно. — Кивнула она наконец. — Значит все, конец? Мы возвращаемся в большой дом?

— Не угадала. — Покачал головой стрелок. — Наш барончик, как тело дохлого волшебника осматривать стали, будто взбесился. Кругами бегал, ножками топал так, что все пятки себе отбил. Орал, что нужно найти место, где этот колдун откопал какую-то волшебную дрянь. Что, мол там еще такие быть могут. Сейчас они с Алдией и Гаррисом закрылись в бывшем доме местного войта. Капустника не позвали.

— Дрянь? Откопали? — Сив недовольно поморщилась. — Опять какие-то колдовские штуки, да?

— Ага, — прищелкнул пальцами арбалетчик. — Небольшая такая цацка, с виду вроде навозного жука. Только золотая. Наш маг как ее увидел тоже чуть из штанов не выпрыгнул. Квохтал как курица, я думал яйцо снесет. Кричал, что это боевой апотропей[3]. Что эту штуку еще во времена старой империи сделали, чуть ли не во время войны разлома. Что в нем силы, на чародейскую академию хватит… Ну а потом больше про какие-то векторы и полярности бормотал да руками размахивал. Я ничего не понял.