— И где она? — Заинтересованно спросила дикарка.

— Что где? — Переспросил арбалетчик.

— Ну, цацка… — Пояснила северянка. — От нее избавились? Или хотят жрецам отнести?

— Официуму такие штуки отдавать опасно… — тяжело вздохнул стрелок. — Хоть и положено по закону. Если монахи решат, что ты от этой дряни заразу какую подцепил — будешь до конца дней в каком-нибудь монастыре гнить. В самом глубоком подвале. И солнце видеть только вот в такое окошечко. — Изобразив большим и указательным пальцами левой руки, какой ширины должно быть окошко, магут с явным трудом сдержался от плевка. — А штука эта явно не простая. Колдун… Не наш, а которого я пристрелил… Ты бы его видела… Сгорбился весь, вывернулся как-то, вспух, позеленел, чешуей оброс, крылья, лапы длинные как у паука… И зубов отрастил столько, что рот не закрывался. Ей богу не знал бы, что это человек поверил бы в твои россказни про смешанных.

— Крылья? — Настороженно глянув в сторону колыхающейся занавески входа переспросила явно напрягшаяся северянка.

— Алдия говорит, что это человек. — Произнес стрелок со странным выражением. — Был. Судя по татуировкам, что на шкуре остались, деревенский колдун. Знахарь. Пока его не оседлал какой-то темный колодец. А жук золотой сейчас у мага. Ходит с ним в обнимку, будто дитя родное нашел. Хотя, я бы на его месте поступил поумнее. Залить в бочонок побольше свинца и в землю. И солью еще засыпать. А лучше вон, — кивнув подбородком, куда-то в сторону входа арбалетчик тихонько постучал ногтем по доскам днища повозки, — на середину моста выйти и в реку. Текущая вода, говорят, помогает.

— Если в реку, на берег вынести может, — засомневалась великанша.

— Может и так. — Пожал плечами магут. — Да плевать, главное от нас бы эту дрянь побыстрее сбагрить… Дерьмо, — скривился он. — Как же я ненавижу все эти колдовские штуки. Особенно те, которые сами колдуны только кузнечными клещами взять решаются. Этот жучок, тому чешуйчатому глаз выел. Представляешь? Залез в глазницу и растопырился. Ножом выковыривать пришлось. Но это уже потом. Сначала один из дружинников его рукой цапнул. Неожиданно замолкнув Ллейдер со значением посмотрел на внимательно слушающую его дикарку.

— И что? — Заинтересовано подалась вперед не выдержавшая Сив.

— Да ничего хорошего. — Почесав подбородок пробурчал арбалетчик. — В соседнем фургоне лежит, ногами сучит и пузыри кровавые из носа пускает. Удар его хватил. Алдия сказал мозги ему вскипятило, если выживет, то дураком и калекой на всю жизнь останется… Правда, сейчас колдун говорит, что теперь-то мол, амулет не опасен, что он его эк-ран-и-ро-вал, что бы это не значило, но мне что-то не верится. И не нравится. Зачем иначе его в шкатулку запирать да серебряной цепью обматывать… И на сумке потом руны чертить. Кстати, зная твое любопытство. Барон сказал, что тем, кто к пожиткам мага без приказа ближе, чем на три шага подойдет, без разговоров башку отрубит.

— Так уж и отрубит. — Усомнилась дикарка.

— Ну не он а Гаррис. — Пожал плечами магут.

— Жалко Даймона здесь нет. — Вздохнула великанша. — Он бы быстро во всем разобрался. И колдуна этого в один миг бы в бараний рог скрутил.

— Даймону твоему и этот колдун и наш маг и половина чародеев Ислева разве что подтереться. — Слегка раздраженно буркнул стрелок, и чуть наклонившись, достал из сумки небольшой остро пахнущий копченым салом и луком сверток. — Он, как слухи ходят, фею-хозяйку рощи в ее собственном логове сжег… Калека гребаный. На, поешь, а то после драки у тебя, пока не пожрешь, мозги совсем не работают.

Жадно выхватив из рук стрелка узелок, великанша положила его на колени и споро развернув ткань с удивлением посмотрела на солидный шмат копченого сала, пол круга кровяной колбасы с чечевичной кашей, пару тощих сушеных рыбок и несколько кем-то заботливо очищенных от шелухи луковиц.

— Половиной отряда по домам собирали. — Пояснил магут. — Я тебе лучшие куски отложил. А вот тебе запить. — На колени великанши упала небольшая выдолбленная из тыквы баклажка. — Забродившее кобылье молоко. Все как ты любишь. Хотели еще меда достать да не случилось. Нет здесь меда. Только яблок немного сушеных на веревках, но они все с плесенью. Здесь большая часть запасов с плесенью. — Неожиданно лицо арбалетчика будто постарело лет на десять. Отведя взгляд в сторону, стрелок громко сглотнул слюну и принялся нервно массировать ладонями обтянутые кожаными штанами тощие ляжки. — Даже хлеба нет. Буркнул он себе под нос.

— Пикты не делают хлеб. Только лепешки, — жадно вгрызаясь в кусок сала прочавкала горянка.

— Вот тут-то самое интересное, да? — Голова стрелка дернулась будто его ударили по лицу. — Вот мы и добрались до сути, да? Это не селище пиктов. Лесные, самые непримиримые враги империи, живут бок обок с южанами. Тебе не кажется, что это несколько необычно?

На крепких зубах великанши захрустела луковица.

— Не томи. — Неразборчиво пробубнила она и проглотив полупрожеванный лук снова вцепилась зубами в сало.

— Сначала нам показалось, что во всей деревне нет ни баб ни детей ни стариков. Только крепкие здоровые мужчины. Это было странным. Очень странным. Большой поселок и ни одной бабы или ребенка. Сначала Гаррис предположил, что если они знали о нашем приближении и устроили эту гребаную засаду, значит, могли отвести всех, кто не мог сражаться подальше. Спрятать в лесу или еще где. Даже отправил разведчиков на поиски следов, но потом.. — Раздраженно прищелкнув пальцами Ллейдер подавшись вперед утвердил локти на колени и подперев голову ладонями принялся внимательно изучать лицо уже успевшей расправится с салом и теперь принявшейся за колбасу северянки. — Потом мы нашли тела. Не сразу, но нашли. Кому-то пришла идея смести солому с пола общинного дома. Они были там. В подвале. Все. Но не… — Голос арбалетчика дрогнул. — Не целиком. Они согнали в бесов погреб собственных детей, жен, матерей и отцов. Сбрасывали им объедки и бурдюки с водой. И вытаскивали только для того… Ллейдер с шипением выпустил воздух сквозь сжатые зубы… Похоже они их мучали… И ели… — Выдохнул наконец стрелок. Слова ворочались у него во рту будто тяжелые куски чугуна.