— Это… — Вновь на минуту задумавшись северянка пожала плечами и надолго присосалась к тыквенной фляге. — Не слишком похоже на пиктов. Они конечно приносят жертвы старым богам, но уж точно пленных не едят… Если не зима конечно… И не мор… И не голод…

— Ты не поняла, Сив. — Подавшись вперед Ллейдер с хрустом распрямил спину и громко хлопнув себя по коленям зашипев словно рассерженный кот выпустил воздух сквозь сжатые зубы. — Там были не только местные. В том подвале были женщины и дети пиктов. Я сам осмотрел обрывки их одежды. Видел клановые знаки. Два племени. Это их мужчины решили прижать нас на мосту… Голос магута превратился в хриплый шепот. — Они не мертвых ели. А живых. По кускам, понимаешь? Это длилось не один месяц, Сив. Скорее всего, всю зиму. Тот подвал. Там дерьма было по колено. И когда мы пришли некоторые еще недавно были живы. Тела не успели закоченеть. Если бы заклинание колдуна не выпило из них силы… Мы даже не стали вычерпывать все трупы… Алдия говорит, что магия их подчинила. Все село и несколько окрестных лесных племен. Смешала им мозги, понимаешь? А еще он сказал, что этот золотой жук не несет в себе зла. Он просто усиливает мощь колдуна в десятки раз. Открывает какой-то гребаный колодец сил. Я… — Голос арбалетчика явственно дрогнул. — Я надеюсь, что он ошибается… Я хочу, чтобы это были демоны, смешанные, феи или какая-то другая дрянь с той стороны. Я не хочу этому верить. Я не лучший человек на свете. Я вор, убийца и лжец, я сделал в жизни много такого за что давно должен был бы болтаться в петле, но это… — Стрелок опустил глаза. — Ведь, если это так… Значит люди сделали это сами.

Озадаченно прикусив губу великанша смерила магута задумчивым взглядом.

— Ты меня пугаешь. — Заключила она наконец. Утерев испачканные молоком губы дикарка тяжело отвалилась на борт фургона и удовлетворенно рыгнув принялась, не обращая никакого внимания на такие мелочи, как голова, хребет, чешуя и кости меланхолично пережевывать сушеную рыбину. — Ты сам постоянно повторяешь, нет той гнусности, на которую не способен человек. А теперь у тебя лицо как у девственницы попавшей в мужскую половину бани.

Вновь сгорбившись арбалетчик принялся устало массировать веки.

— Я не пугаю тебя, Сив. Просто говорю, что я повидал в этой жизни такую кучу дерьма, но такое вижу впервые. — Охрипший голос Ллейдера превратился в едва различимый шепот. И без того усталое лицо посерело и осунулось еще больше. — Я знаю, как маги умеют морочить голову. Я не в первый раз в жизни встречаю трехнутого колдуна, что решил уподобиться древним и начал собирать себе армию. Бесы, да я лично участвовал в штурме башни малефика — некроманта объявившего себя хозяином Грюнвальдского леса. И там я повидал такого, что все эти твои россказни про духов, смешанных, и йотунов, кажутся мне добрыми детскими сказочками. — Нервно хрустнув пальцами арбалетчик сжал кулаки. — Но я впервые вижу колдовство, что может заставить людей жрать собственную родню заживо. В первый раз вижу штуку, что превращает человека в чудовище, от одного взгляда на которую меня начинает трясти, словно я искупался в проруби… — А еще я видел глаза барона, Сив. Я знаю этот взгляд. В них был не ужас. Не отвращение. Жадность. И эта жадность доведет нас до беды. Давай уйдем… Мне не спокойно. Я не знаю почему, но что-то подсказывает мне, что это дело начинает смердеть мертвечиной и инквизиторским костром.

Брови великанши сдвинулись к переносице. Глаза цвета замерзшего горного озера сосредоточились на, чем-то за спиной магута.

— Если ты так говоришь. Нам точно нужно остаться. Мы ловчие. И духи тоже просили за них томстить.

— Сив. — Арбалетчик вздохнул. — Нам надо уходить. Плевать, что тебе чудится. У меня очень плохое предчувствие. Очень плохое, понимаешь?

Великанша надолго задумалась.

— Ты ведь знаешь, что сейчас я устала. И до рассвета я не пройду и лиги. — Произнесла она наконец. — Но ты можешь уйти один. А в конце этой луны мы встретимся в трактире, ну том где мы первый раз…

— Глупости. — Выдохнул стрелок и ссутулившись так будто разом лишился позвоночника сгорбился на своем мешке. — Я тебя не брошу, Сив. Что бы ты обо мне не думала я не оставлю тебя здесь одну. А что на сердце беспокойно… Это просто дурное предчувствие. Скорее всего, я просто устал. Весь вечер таскал бревна для погребального костра. Знаешь… Мы даже не смогли похоронить всех. Слишком много тел. Люди, кони, овцы… Даже куры. Проклятый колдун высосал жизнь из всего до чего дотянулся. Ни одного выжившего, чтобы дознаться, что здесь на самом деле произошло. Когда мы поняли, что не сможем собрать такой большой костер, Гаррис приказал сбрасывать их в тот подвал. А потом мы просто развалили общинный дом, облили обломки маслом и подожгли. Ты не чувствуешь вони только потому, что нас защищает река. Барон разделил лагерь. Оставил фургоны, раненных, кантонцев и нас здесь. А он сам и его дружина на другом берегу. Как и маг.

— Пикты хоронят в огне только самых больших преступников… — Пробормотала себе под нос дикарка. — Считают, что души сожженных будут вечно гореть и на той стороне.

— Я знаю. — Ллейдер криво усмехнулся. — И Гаррис тоже знает. И Ринькофф. Пожалуй, только барончик уверен, что мы поступили благородно. Но все слишком испугались и устали, чтобы его переубеждать.

— Сколько наших? — После поинтересовалась великанша после продолжительной паузы.

— Наших? — С издевкой переспросил стрелок.

— Ты понял, о чем я говорю. — Упрямо выпятила челюсть великанша.

— Восемь дружинников и двое слуг-возниц. Один доппельзондер капустника. Случайная стрела. Еще пятеро тяжело ранены. Бесы, я даже не знал как их зовут… Наши… Бесова война…

— Это не война. — Тихо поправила стрелка воительница.

— Да какая разница. На моей родине говорят, что ни ястреб, ни лев, ни самая малая мышка, не знают своей судьбы. Всех нас ждет смерть. Раньше или позже. Если верить Гаррису, завтра отряд разделится. Пара воинов и один фургон отправятся в замок вместе с раненными. Остальные идут искать, откуда колдун достал эту долбаную штуку.

— Ясно. — Коротко кивнула горянка и протянула Ллейдеру оставшуюся на платке одиноко лежащую рыбку. — Хочешь?

— Жуй давай. — Усмехнулся арбалетчик и распрямив спину ощерился ей в лицо рассерженной крысой. — Доешь, отведу тебя посикать и ляжем спать. У нас еще пара часов. Завтра ты должна суметь протопать намного больше лиги. Не думаю, что память барона настолько длинная, чтобы позволить нам поехать с раненными… К тому же сделай мы так Алдия… будет не доволен. Воля господина, мать его.