— Конечно, ваша милость. — Когда-то волевое и суровое, а теперь оплывшее и обрюзгшее лицо ключника сморщилось, будто неделю лежавшая на солнце слива. Испустив полный печали вздох, старик обреченно махнул рукой и снова склонился в поклоне. — Простите меня, господин. Я все понял. Хорошо понял.

— Вот и отлично. Надеюсь, на тебя внезапно не нападет старческая немочь и ты не забудешь, что я только что сказал?

— Нет, ваша милость… — Надтреснутый голос старого слуги был полон гордости и усталого смирения. — Вы же знаете, я очень редко что-то забываю.

— Вот и хорошо. Ступай. — Как можно небрежней махнул рукой, чувствующий как покрывается трещинами его раздутый изнутри прилившей кровью череп, Август.

Проследив за медленно ковыляющим прочь старым слугой, молодой человек несколько раз моргнул и подавив нестерпимое желание сесть прямо на землю и укрыть голову от режущего глаза солнца сжал зубы. Проклятая боль. Он все же не сдержался. Два удара тяжелой плетью… не многовато ли? Гораций ведь действительно уже очень и очень немолод. А таких, как эта хитрая гаргулья все-таки стоит беречь. Пусть древний как сама империя, ни с того ни с сего вызвавшийся поехать с ним в этот дикий край, Гораций за последнее время изрядно сдал, стал капризен и своеволен и все чаще, позволяет себе «забывать» приказы или организовывать подобные сегодняшнему «досадные промахи», но, во-первых, во-первых делает он это только из добрых побуждений, а во-вторых, порядку в замке с ним все же намного больше, чем без него. Слуги почти не воруют, обед подают вовремя, каменщики возводят стены и башни, чуть ли не быстрее чем успевает остыть новая порция вышедшего из расположенных прямо на берегу реки, печей, кирпича, в кладовых идеальный порядок и даже дружинники не слишком часто затаскивает какую-нибудь кухарку на конюшни. Но, что сказано, то сказано. Владыка не должен слишком часто отступать от своих слов. Даже если очень хочет… Или все же отменить наказание? Пожалуй стоит. Но позже. Главное не позабыть…

— Хорошо сказано господин. Но он все равно обиделся. Он ведь боится. За вас боится. — Решился подать голос, задумчиво теребящий бороду Гаррис. — Вот и пытается вас защитить. Как может.

«Удивительно. Вы ведь друг друга терпеть не можете. Сморчок и дуболом. Иначе друг друга и не называете. Никогда друг с другом не соглашаетесь. А здесь на одной стороне.»

— Да знаю я. — Жестом прервал излияния здоровяка Август. — Давай лучше вернемся к нашему разговору. Ты тут начал хвастался нанятыми soldato[15]. Так сколько людей ты нанял? Две дюжины? Три? Сколько лишних ртов мне предстоит кормить? Собранного обоза хватит?

— Хватит. Всего четырнадцать мечей, господин. — Оставив наконец в покое свои космы старый воин загремев доспехами вскинул руки в защитном жесте. И прежде чем вы прикажете и меня выпороть, прошу дослушать меня до конца.

— О Создатель… — Испустив тяжелый вздох цу Вернстром обреченно покачал головой. — Когда меня учили управлению владением, наставник рекомендовал вешать слуг, допускающих самоуправство. Немедленно. Сразу. Не выслушивая никаких оправданий. И что теперь? Повесить ключника и начальника собственной дружины?

— А это уже как прикажете, господин. — Кривовато усмехнулся Гаррис. — Только у меня тогда одна просьба будет, веревку я сам отмеряю, и узел на петле я сам завяжу. Если можно, конечно. А то эти обормоты безрукие точно напортачат[16]. Не хочу болтаться, словно праздничный каплун и танцевать джагу.

Отведя взгляд от фигуры гиганта Август принялся внимательно следить за суетой во дворе. От увиденного его настроение испортилось еще больше. В Ислев было отравлено четыре больших телеги. Вернулось три. Ему опять о чем-то не сказали.

«Надо все выяснить. Обязательно. Но, чуть позже.»

— Ты ведь жалеешь, что пошел со мной, да Гаррис? — Не удержавшись, молодой человек скрипнул зубами. — Скучаешь по Лютецию?

Здоровяк немного замялся в очередной раз затоптался на месте словно застоявшийся конь и откинув за ухо упавшую на лицо прядку обильно проросших сединой волос отрицательно покачал головой.

— Скучаю, господин. Но не жалею, улыбка здоровяка стала чуть шире и намного более искренней. Здесь, я чаще вспоминаю о молодости. Чувствую себя не украшением, вроде меча или боевой палицы что на стену рядом с каким-нибудь гобеленом повесили, а нужным. Новый замок, фронтир, приграничье. Полно проблем которые надо решать. Разбойники, охрана границ и торговых путей, леса опять же. А что еще надо такому старому пню? Разве что кружку пива и девку помягче…

«А ведь он не врет. Ему действительно это нравится. Весь этот бесконечный поток проблем позволяет ему чувствовать себя молодым. И, что теперь? Завидовать его сумасшествию?».

Отвернувшись от сенешаля, чтобы скрыть свое удивление, Август испустил тяжелый вздох.

— Рассказывай, давай. Знаю я тебя, только бы о пиве и девках трепаться. Рассказывай. В конце концов, должен же я знать на что ушло мое серебро.

— Дюжина, это остатки отряда наемников из Гарманда. Принялся объяснять враз ставший предельно серьезным Гаррис. Ветераны последней северной кампании. У них был контракт с местным торговцем. Обычная история. Северянам железные слитки, сгущенное вино, да ромейские бусы из барбакариев[17], взамен золото, воск, каменный уголь, меха и мед. Думали уже в Ислев возвращаться, но на границе Гримвальда нарвались на засаду. То ли разбойники, то ли горный клан в долины спустился. Большая варбанда. Потеряли почти половину людей. Отбились конечно, нанимателя дикари убили, обоз пожгли, купцова казна тоже пропала. Когда я их нашел, они были в отчаянном положении — решали, что делать дальше, возвращаться к женам с пустыми руками или сидеть здесь и искать контракты. Сами знаете Айзенхуты[18] и Зеленые плащи[19] не слишком ладят. Гильдия им бы не помогла. Вы плохого не думайте, господин. Это чентные солдаты, настоящие псы. У каждого за плечами не меньше пары больших кампаний и без счета междоусобных войн. Крепкие парни, не то, что эти Ислевские лучники — заморыши, что только и умеют, что бить себя в грудь, что они лучшие, тетиву дергать, от врага драпать, да выморожень в кабаке в глотку лить. Отличные вояки, здоровые, крепкие, дисциплинированные. За деньги готовы хоть к Проклятому в глотку. Сейчас обустраиваются. — Встопорщенная борода старого воина кивнула в сторону фургонов у которых действительно происходила какая-то суета. — У каждого крепкие доспехи, кинжал, тесак и алебарда у двоих большие мечи. Все бывшие доппельзольднеры[20]. Авангард. Более того, они готовы наняться на службу по окончании контракта. Как закончат с барахлом представлю вам их командира.

«А он неплохо торгуется. Кантонцы за три марки и один солид… Это не просто дешево, это баснословно дешево. И если они действительно планируют заключить долгосрочный контракт… Дюжина подобных воинов серьезно усилит дружину. Да что там очень серьезно. Опытные, пехотинцы это именно то чего ему не хватало. Пусть их и немного, но их вполне хватит чтобы подготовить ополчение для защиты поселков…»

— Хм… — Неопределенно протянул Август и задумчиво помассировал гладко выбритый подбородок. — Неплохо.