Под непрекращающимся дождём стрел я переходил от одной телеги к другой, оказывая помощь наёмникам, пока не добрался до повозок, на которых ехали авантюристы. Именно тут у меня кольнуло в сердце.

Основной удар пришёлся на задние ряды, чтобы мы не смогли организованно отступить по уже протоптанной дороге. Впереди, вероятно, всё было тщательно спланировано и подготовлено для встречи с прорвавшимися. Так что наша тактика «стреляющей черепашки» оказалась вполне оправданной. Однако если передние телеги худо-бедно, но все бронированы, то вот задние повозки оказались обычными и совершенно незащищёнными. Единственным способом укрыться от стрел было спрятаться за деревянными бортами и щитами.

Защитники, замыкающие колонну, уже давно сдали свои позиции. Нет, они не отступили вглубь... А все полегли. Кто от стрелков, а кто и от добивающего клинка. Вражеские солдаты методично продвигаются вперёд и зачищают от наших парней и девчонок каждую повозку, начиная с последней.

Не доходя до последнего нашего обороняющегося транспорта, я остановился посреди дороги, глядя на отчаянно дерущихся за свою жизнь людей. Вражеский штурмовой отряд, укрываясь за тяжёлыми щитами и под прикрытием стрелков, прямо на моих глазах зачищает глупый молодняк.

Крики, стоны и мольбы были совершенно не способны остановить хорошо слаженный боевой отряд. Я даже не видел, кого ещё можно было бы исцелить. И глядя на всё это, я совершенно не могу понять смысла продолжать свою работу.

Перед кем я обязан выполнять свои обязательства? Перед мёртвым купцом? Да, он умер от шального выстрела, и его тело от меня тщательно скрывали, ссылаясь на то, что он находится в другой телеге. Наверно, именно по этой причине они не хотели меня отпускать, а не только из-за моих целительских возможностей.

Так вот. Перед кем я держу свои обязательства? Перед мертвецом? Возможно, перед наёмниками? А может, перед авантюристами? С кем у меня был заключён договор? С караваном или купцом? Кто мне платит за работу, не имеет значения, потому что тогда меня можно перекупить в любой момент. Особенно после смерти работодателя.

В чём же заключаются мои обязанности? В работе лекаря? Но тогда зачем я бегаю по телегам и пытаюсь спасать людей, если можно просто мазать раны зелёнкой и говорить: «Я сделал всё, что в моих силах». У меня нет чёткой инструкции по моим обязанностям. Вообще изначально планировалось спокойно проехать весь путь, но всё получилось, как всегда.

Глядя на зарубленного деревенского увальня и на рыдающую молодую девушку со сломанным луком, рядом с которой лежит её мёртвая подруга в кожаном доспехе, у меня промелькнула мысль: возможно, моя работа заключается в спасении? Не простое тупое исцеление ран, а именно спасение жизней? В таком случае, если я устраню причину, которая угрожает людям, смогу ли я выполнить свои обязательства перед смертными?

С этой мыслью я повернулся в сторону прячущихся в лесу стрелков и посмотрел прямо в глаза одному надоедливому арбалетчику. Он, не успокаиваясь, отправляет в меня болт за болтом. Я не понимаю, почему этот индивид так меня невзлюбил, но это уже не имеет значения.

Последний выпущенный им снаряд я поймал двумя пальцами, присмотрелся к вымазанному в нечистотах наконечнику и холоднокровно посмотрел на пока ещё живой мешок с костями. Не знаю, что именно будущий труп увидел в моих глазах, но встал он как кролик перед удавом, весь побледневший и с испуганным взглядом.

Нет необходимости в мучении бедных созданий, поэтому я при помощи телекинеза смял мужчину в маленький кубик под громкий звук ломающихся костей. Не знаю, было ли это совпадением или вмешательством высших сил, но барабанная дробь прекратилась, и через несколько секунд из глубины леса раздался душераздирающий рёв, полный боли и злобы. Придётся зачищать тут всё и отправляться обратно в сторону колонны рыцарей. Именно в их направлении доносился этот лесной рёв.

Искать глазами каждого стрелка индивидуально, думаю, будет излишним, поэтому обойдусь простым расщеплением. Указав обеими руками в разные стороны от дороги, помогая таким образом себе лучше концентрироваться и направлять магические ветра, я сформировал и отправил расщепляющую волшбу.

Деревья, трава, земля, кусты и люди — всё исчезло в одно мгновение на расстоянии в сотни метров от меня. Удостоверившись в полной дезинтеграции всей лесополосы, я развернулся и начал точечно взрывать головы тем врагам, которые попадались мне на глаза. Благодаря ускорению мыслей вся моя работа на этом участке потребовала от силы секунд пять.

Само собой, мне не удалось убить абсолютно каждого. Некоторые враги стояли за телегой, вне пределов моего взгляда, а кто-то просто лежал раненый. Я не стал их добивать. А зачем делать это? Совершенно все выжившие вражеские солдаты побежали куда глаза глядят, а раненые поползли. Даже уцелевшие авантюристы присоединились к бегу! Конечно, откуда им знать, чьих рук это дело. Магическую часть проявления могут видеть только маги, а простые смертные лишь последствия совершённого. Для каждого выжившего жизнь разделилась на страшное, но привычное «до» и итоги ужасного пятисекундного нечто «после».