— Вы долго с ней говорили, господин мой. Осторожней, колдунам из Куша надо доверять с опаской, — как бы вскользь заметил Минмесу.

— Госпожа толковала мне мой сон, — коротко ответил, не покривив душой, но и не говоря лишнего, юноша.

Как раз в это время из пролома появился кряхтящий и закопченый жрец в сопровождении Богомола. Иштек внимательно осмотрел горизонт — небо темнело всё сильней. Их прибытие несколько оживило беседу, и можно было избежать лишних вопросов дотошного писца. Хори сразу приказал Иштеку направить человека в домик Минмесу — на охрану мешков с хесемен — и подобрать сразу охраннику смену. Осталось дождаться десятника-нехсиу, и довести, наконец, их совет до конца, а Хори всё так и не мог себе ответить на главный вопрос. Оставаться всем в крепости или отправить отряд во главе с самим собой в погоню за колдуном? Все доводы Нехти были верны, и умирать до срока юноше тоже вовсе не хотелось, хотя в близкую смерть и не верилось. Да и маджайка говорила, что в этот раз он точно вернется домой. Но отправиться в пустыню, зная, что жизнь его от этого сократится…

С другой стороны, маджайка ясно дала ему понять, что остаться в крепости будет прегрешением, из-за которого Аммут пожрет его сердце на суде Богов и низвергнет души… И опять-таки, откуда ей, поклоняющейся иным силам, это знать? Но — всем известна сила нубийских колдунов. И в своем затеряном крае Ибхут она знала и упоминала о таких богах, про которых он и сам едва слышал, с уверенностью рассуждая, кто из них может ей (и ему) помочь и почему. Надо бы поговорить с жрецом — кто из богов Та-Кем мог бы стать его охранителем и заступником, и что потребно для этого сделать. И можно ли во истину исправить его сон, или хотя бы ослабить его злые предначертания? Пожалуй, именно это и стоит сделать прямо сейчас, пока Нехти не вернулся и есть время для совета.

Пригласив всех троих — жреца, Минмесу и Богомола — следовать за собой, он направился в штабной дом. Войдя, и омыв руки в тазу для умывания, он пригласил всех усаживаться. Осколки разбитого Нехти горшка уже были убраны, очевидно, Тутмос постарался, равно как и вновь, убрав на столике посуду, расставил на нем бутыли с питьём и чистые глиняные чаши для него. Все, также омыв руки (первым, и дольше и тщательней всех прочих, это сделал Саи-Херу, прокоптившийся в башне, затем — писец, едва омочивший пальцы из вежливости, и последним, тоже долго и старательно — Иштек), расселись, причём жрец подождал писца, но Богомола, плескавшегося в тазу, они ждать не стали. Хори сразу взял быка за рога:

— Я вот о чем думаю, господин мой и чародей… Вы очистили нас и саму крепость. Но, боюсь, этих ритуалов может быть мало. Мы убедились, насколько силён этот злокозненный колдун. Нам потребуется всякая рука, до которой мы сможем дотянуться. Вчера ты говорил о матери-Изиде. Кто, кроме матери звёзд может помочь нам? Все же сила её больше внизу (северней по Нилу), чем в Куше. К кому из богов лучше воззвать и что для этого нам нужно сделать? Кто сильней и крепче охранит нас и крепость от вредных чар? Смотри, о чем я подумал: от десятника Нехти я знаю, что львы не боятся лёгких ран от Проклятых душ.

Иштек кивнул, словно подтверждая, а писец добавил:

— Не только они. Все, в ком холодная кровь — змеи, крокдилы… Уаджет сохраняет своих детей, а Себек и Грозная мать (Изида) своих. Кроме них, Мать крокодилов (Изида) охраняет вместе с Таурт бегемотов. Все, кто живет в воде, не боятся укусов и царапин Потеряных, а те боятся воды текущей.

Судя по лицу Богомола, кое-что из сказанного Минмесу для него было в новинку, и Хори мысленно отметил необычайную осведомленность писца.

— Ну, тут все же пустыня, и, если львов мы даже слышали по ночам, то бегемотов и крокодилов мы тут вряд ли встретим. К чему я завел разговор о львах? Вот, львы под покровительством львиноликих богов не боятся этой напасти. Я подумал: кто из богов нам быстрее поможет? Он должен быть оскорблен преступлениями этого злодея-кузнеца. То есть это должен быть кто-то из богов или богинь, сильных здесь, в Та-Сет, земле Сета и пустыне. И вряд ли в царстве Сета так сильна Мать звезд (Изида), ибо они враги, поскольку Сет убил её мужа, Осириса.

Но кто тогда? Это должен быть охранитель душ умерших и их покровитель в Дуате и Камышовых полях, с львиным ликом или покровитель львов. Ну и — совершено преступление ещё и в долине хесемен. Вряд ли Матери бирюзы (Хатхор) это по нраву. И это её земля, поэтому я в первую очередь думаю о ней. Скажи, о хранитель свитков, прав ли я? И кто из богов еще может помочь нам и поддержать против злого колдовства? Чем и как нам воздать богам за помощь и, главное, каким богам воздавать?

Писец с интересом посмотрел на Хори, а жрец, задумавшись, поглаживал свой подбородок.

— А ведь ты во всём прав, господин мой, — наконец сказал он, оставив в покое свою челюсть. И про Золотую (Хатхор), и про Мать крокодилов… Еще могли бы помочь Селкет и Нейт, но помощь Хатхор, если удастся её вымолить, будет самой весомой. Я проведу обряд утром, на восходе, когда силы богини самые великие, прямо у колодца. Мне нужно будет всё подготовить.

Занавес на двери отодвинулся, и в комнату, спросив позволения, вошел Нехти. Омыв руки и доложив, что туши Измененных надёжно закопаны, а их всех, похоже, ждет буря, он уселся к столику и жадно напился, налив в чашу воды из тыквенной бутыли.