Шрифт:
Его тело простояло ещё несколько секунд и рухнуло на меня всем мёртвым весом, выбив воздух из моих лёгких.
Пила остановилась. Джон что-то орал мне в лицо. Затем он взялся за плечи Фрэнки, и мы вместе стащили с меня труп. Я вскочил на ноги и с отвращением оглядел свою толстовку. Выглядела она так, будто её сняли с младенца, дорвавшегося до мясного шведского стола.
– БРОСЬ ПИЛУ!
Мы оба обернулись: Фальконер поднялся на колени и целился в Джона, стоявшего с бензопилой наперевес над обезглавленным трупом бывшего копа.
– С возвращением, – сказал я. – Я уж боялся, что он запердел тебя до смерти.
– Положи бензопилу на землю!
Джон подчинился. Он достал сигарету, закурил и спросил:
– Дэйв, а куда делся «Штиль»?
– Чего?
– Твоя старая бензопила – «Штиль».
– А, её украли.
– Новая мне совсем не нравится. Мало весит – тяжело управлять.
– Это «Блэк и Дэкер».
– Не суть. Всё равно отстой.
Фальконер поднялся на ноги и зашагал к нам.
– Назад! Отойдите от него, живо!
Мы с Джоном подчинились, но продолжили внимательно следить за головой и телом Фрэнки – мало ли чего ещё он выкинет. Ни то, ни другое не двигалось. Уверен, что там, где Джон отпилил голову, он распилил пополам и жука. Но я не собирался проверять. Я уже упоминал, что Фрэнки вроде бы прибавил в весе – так оно и оказалось. Его окровавленная футболка натянулась поверх распухшего живота. Трудно сказать, почему, но среди прочих деталей именно эта беспокоила меня больше всего.
Фальконер вложил автоматический пистолет в кобуру и с отвращением посмотрел на Фрэнки. Затем перевёл взгляд на Джона, каким-то образом изобразив на лице ещё большее отвращение.
– Какого хрена ты сюда припёрся?
– Спасти твою жалкую задницу.
– Когда я задаю вопрос, ты отвечаешь как надо. И чтоб я больше не слышал дешёвых киношных острот.
– Я позвонил Дэйву домой, он не ответил. Я испугался, что до него добралась одна из этих жукотварей. На мобильный он все равно не отвечает, если только звонит не его девушка, поэтому…
– Мне надо помыться перед работой, – вмешался я.
– А мне нужно вернуться домой, чтобы никто не видел меня на улице, – сказал Джон. – Я позвонил на склад и сказал, что не выйду, потому что меня подстрелили в больнице.
Фальконер выглядел так, будто вот-вот начнёт расстреливать всех, кого видит.
– Никто из вас, ушлёпков, никуда не пойдёт, пока не получит от меня письменного разрешения.
Джон взглянул на труп и сказал:
– Хорошо. Вот, что мы скажем копам…
– Он и есть коп, Джон.
– А ну оба завалили ебальники!
– Возвращайся домой, детектив Фальконер. Всё, конец. По крайней мере, по твоей части, – сказал я.
– Стоп, – вмешался Джон. – Так ты Вэнс Фальконер?
– Заткнись или получишь пулю в морду.
– Это же ты поймал Убийцу Дня Отца, да? Ты ещё сбросил его с вертолёта?
Фальконер не ответил. Джон повернулся ко мне.
– Он звезда. Я смотрел про него передачу на «Эй-Эн-И [6] ».
Фальконер отошёл, не сказав ни слова. Он достал мобильный телефон, немного подождал, обдумывая, как всё описать, и набрал номер. Он говорил тридцать секунд, затем убрал телефон и вернулся к нам.
Я сказал:
– Послушай, тебе будет гораздо проще всё объяснить без нашего участия. Потому что мы расскажем им, как Фрэнки пёрнул тебе в нос. Отпусти нас и говори им, что хочешь.
6
A&E – американский телеканал.
Фальконер стиснул зубы, указал на нас пальцем и проговорил:
– Не уезжайте из города.
Мы направились в дом – по пути Джон затушил бычок в цветочном горшке на крыльце. Когда мы вошли, я сказал:
– Думаю, нам нужно уехать из города.
– Зачем? Всё как раз налаживается. Когда уедут копы, могу зайти к тебе, пока ты на работе. Посмотреть, не появились ли ещё жуки.
– Чувак, я серьёзно. Этот город проклят. А мы прокляты, потому что живём здесь.
– Ты никогда не думал, что город проклят, потому что мы в нём живём?
– Может, это из-за тебя. А я проклят, потому что дружу с тобой.
– Не знаю, Дэйв. Я просто рад, что урвал на «И-Бэе» гарпун.
Я заперся в ванной, оставив Джона в гостиной. Я снял пропитанную кровью толстовку и по привычке нервно глянул на душ, борясь с желанием проверить занавеску и убедиться, что в кабине никого нет.
Я заткнул слив в раковине и включил воду. Наклонился, чтобы умыться, но передумал и развернулся к душу. Я отодвинул занавеску и осмотрел кабину – действительно, никого.