собственные губы, он любовался, как Берни ласкающе сжимает ладонь и как при

этом напрягаются мышцы на его предплечье, как поблёскивает набухшая

головка, иногда мелькающая между пальцами.

Юэн провёл по предплечью Берни и опустил руку к промежности. Проходясь

подушечками пальцев, он мог наблюдать прикосновениями за тем, с какой

пикантной напористостью и аккуратной плавностью они с Берном сливаются

воедино. Хотя не меньшее удовольствие приносило просто каждое их движение, касание и звук переплетающихся вздохов и стонов.

Порой Берн будто бы двигался ему навстречу, толкаясь вверх бёдрами, и рука его

оглаживала Юэну грудь и живот, ладонь будто втирала пот обратно в кожу. А

когда Юэн наклонялся корпусом вперёд, немного прогибаясь в пояснице, Берн

поглаживал ему спину, хватался и сжимал плечи, касался губами основания шеи

и долго целовал позвонки между смыкающихся лопаток. Потом Юэн

возвращался обратно и наклонял голову в сторону, и Бернард вновь ласкал его, горячо и жадно проводил языком по линии челюсти, посасывая, мягко

прикусывал кожу. И рука его внизу не переставала двигаться, а палец, порой

смачиваемый слюной, так нежно скользил по краям головки, нащупывал уздечку

и влажно об неё тёрся, тёрся и тёрся…

Предчувствуя назревающий оргазм, Юэн откинулся Берни на грудь и накрыл

ладонью его руку на своём члене. Он напрягся и застонал во весь голос от волны

удовольствия, стрелой прошившей тело от макушки до ног. Возможно, он даже

выплюнул пару крепких словечек. Он не помнил и не отдавал себе отчёта. Всё

заволокло туманом, в котором он осознавал лишь Берна и себя — их двоих

вместе. И это было самым важным, а то, что их окружало и то, что происходило, перестало иметь смысл. Пусть и всего на непродолжительное время.

Бернард, считывший эмоции Юэна, тоже застонал — хрипло, низко, сбивчиво, эротично — и прикусил мочку его уха. Тяжело и влажно задышав, он впился

пальцами Юэну в грудь. Мышцы отозвались слабой тянущей болью, что Юэну

дико понравилось. Он крепче сомкнул ладонь внизу, и сквозь их переплетённые

и скользящие друг по другу пальцы начала просачиваться тёплая вязкая

жидкость.

Заканчивать почти одновременно было вдвойне приятней. В такие моменты Юэн

чувствовал, что уровень их с Берном моральной синхронизации превышает сто

процентов. И за этим ощущением неизменно шло желание повторить, но

следующий раз растянуть насколько это было возможно и вновь упасть в

совместный оргазм.

Берн потёрся кончиком носа о его шею, медленно поцеловал плечи. Он

расслабленно привалился к дивану, обвивая одной рукой Юэна за корпус и

подтягивая его к своей тяжело вздымающейся груди. Юэн поцеловал его в висок.

— Би, — заплетающимся языком проговорил он.

— М-м?

— В холодильнике ещё осталась клубника.

Бернард вздохнул. Коснулся горячими губами шеи Юэна и крепче обвил корпус

рукой.

— После такого я бы поел даже чего-нибудь поплотнее.

9. Строгий и заботливый (После «Соль и призраки»)

— Я не могу так долго не работать, — простонал Бернард, устремив взгляд в

потолок.

— Надо, — Юэн пригрозил ему вилкой. — Иначе твоя реабилитация затянется.

— Мне уже лучше. Я могу работать. Немного.

— Тебе уже лучше, как раз потому, что ты не работаешь.

— Я с ума сойду ничего не делать. Представь себя на моём месте.

Юэн застыл, медленно пережёвывая завтрак и зафиксировав взгляд на Бернарде.

— Представил. Ужасно, — цокнул он и расстроенно вздохнул. — Я бы остался с

тобой, но у нас в клубе сейчас подготовка к очередному грандиозному концерту, и все как с ума посходили, — в эмоциях произнёс Юэн, снова взмахнув вилкой.

— Ты и не должен оставаться, чтобы меня развлекать, — покачал головой

Бернард.

— Но я и сам хотел бы.

— Я рад и благодарен, но сейчас ты нужен в клубе.

Юэн вздохнул.

— Я нужен здесь, и я нужен там. Я нужен везде. Дайте мне сил, чтобы я успел