Александр,— или Саша, как его все звали,— Саблев работал врачом-терапевтом, однако, как было написано выше, ему приходилось работать и в операционной, и оториноларингологом. Было уже десять часов утра, посетителей по записи не было, Саша решил выйти покурить. Вышел за проходную, встал у столба. По другую сторону дороги находились пятиэтажки и полупустой частный сектор, немного севернее на Зарубино смотрел элеватор мукомольного завода, одного из немногих работавших предприятий этого населённого пункта. Элеватор казался вечным, как грозный часовой, охранявший посёлок.

Саша достал портсигар, открыл, взял сигариллу «Капитан Блек», зажёг её своей бензиновой зажигалкой и затянулся.

— И зачем только я сюда вернулся?..— тихо посетовал он.— Отучился в Москве, надо было уезжать в Англию. Или учить язык и свалить в Германию. Нет. Вернулся в эту дыру…

Сигарилла истлела уже наполовину.

— Никакого будущего,— подвёл он итог и затянулся ещё раз.

Он докурил, уже собирался возвращаться в свой кабинет, наверняка уже набежали старушки без записи, которым срочно нужно посмотреть, «как у них там всё болит», как вдруг заметил краем глаза, как кто-то идёт по улице в сторону больницы. Саша достал свои очки, чтобы лучше разглядеть: что-то было знакомое в неровной походке того человека.

— Не может быть! — воскликнул терапевт.— Лёнька прибухнуть решил?

Леонид решил пойти в больницу, раны от укуса онемели, а как только солнце поднялось достаточно высокого, ему становилось всё хуже и хуже. Он шёл и молился, чтобы терапевт Саша, его друг детства, оказался на месте. Когда Александр, куривший у столба, сорвался с места побежал к нему, Леонид понял, что Бог услышал его молитвы.

Саша подбежал к своему старому другу, держался на ногах только усилием воли.

— Что с тобой? Самогона перебрал? — спросил он.

— Если бы,— Леонид тяжело дышал, воздуха ему не хватало,— меня бы в тенёк, там и скажу, в чем дело. Но всё расскажу дома вечером. Во сколько ты освобождаешься?

Саша махнул рукой.

— Я отпрошусь, если надо будет,— он подхватил друга под локоть и повёл на территорию больницы.

У проходной больницы росла берёза. Добравшись то тени, Леонид сел на бордюр. Саша сел рядом.

— Тебе бы ко мне в кабинет, я бы тебя осмотрел и дал бы, что нужно. Ты же знаешь — мне для тебя ничего не жалко.

Леонид отрицательно покачал головой.

— Подскажи какое-нибудь кафе или закусочную, я там до конца твоего дня посижу, потом домой меня отведи.

— Говори, что у тебя случилось, или я ментов вызову. Пускай они с тобой, нариком-самоучкой, разбираются,— Саша бегло осмотрел Лёню,— так… рваная рана на шее, похожа на укус, ссадины на руках, джинсы дырявые, рубашка грязная. Сосновые иголки в волосах,— Саша посмотрел своему незваному пациенту в глаза,— ты в лесу ночью был? Напал на тебя там кто-то? Дикий зверь?

Лёня ответил взглядом в глаза своему другу.

— Да, Саша, зверь. Настолько ужасный, что мне до сих пор страшно. Я едва не обоссался,— он отвёл взгляд,— дай мне какой-нибудь антибиотик или обеззараживающее, и скажи, где здесь можно чай попить. Вечером отведёшь меня домой, и я всё тебе там расскажу. Только надо успеть до заката.

Саша кивнул, достал две таблетки из кармана халата.

— Вот,— он хотел отдать, но когда Леонид потянулся за ними, он их отодвинул к себе,— никакую дрянь не употреблял? Марихуану, экстази? Или, может, барбитурат?

Леонид покачал головой.

— Нет, Саш.

— Тогда держи,— врач отдал таблетки,— я сегодня отпрошусь, в пять буду свободен. Придорожное кафе — на той стороне дороги, сразу увидишь, не заблудишься. Заберу тебя оттуда.

— Договорились.

Леонид съел обе таблетки, Саша ушёл работать. Мужчина ещё немного посидел на бордюре. Почувствовав небольшое улучшение, поднялся. Всё равно, солнце уж слишком сильно пекло.

Лёня покинул территорию больницы, перешёл дорогу, закрыв голову рукой, зашёл в придорожное кафе. Утром там не было почти никого, только двое водителей-бомбил, рыжий толстяк в сером летнем свитере и седой усач в безрукавке с карманами, их машины, чёрный «Фольксваген Гольф» и тёмно-серая «Лада Гранта» стояли снаружи. Лёня сел за свободный столик и откинулся на спинку стула.

— Вы что-то хотели? — спросила женщина за барной стойкой.

— Чай, пожалуйста. Чёрный, в пакетике, не очень горячий и без сахара.

Женщина кивнула и включила электрический чайник.

В Пачелме поезд сделал последнюю остановку перед Зарубино. Сергей дремал, сидя у окна. Он открыл глаза, узнал пачелмский вокзал, подумал про себя: «Пачелма, потом Зарубино, потом Башмаково…». Владелец нижнего места, на котором он сидел, так и не явился; должно быть, он сядет позже — или место так никто и не купил, что тоже может быть.