– Обри, - сказала она.
– Твою зажигалку, пожалуйста.

Ей передали Zippo, и Роуз заметила гравировку бабочки на серебряной пластине. Она зажгла её и осторожно поднесла пламя к пропитанному алкоголем свитеру, создав факел.

– Чёрт возьми, намного лучше, чем кол, - сказала Белла.

Девочки принялись делать факелы сами, отрывая рукава, капюшоны и низ рубашек. Обри использовала свою блузку, оставив себя в чёрном лифчике, кружевном изделии, больше похожем на нижнее бельё, чем на практичное бельё. Казалось, она была предана моде, а не функциональности, даже там, где другие не могли её видеть. Она снова надела пальто и застегнула его.

– Пламя должно отпугивать других животных, - сказала Роуз.
– Теперь нам просто нужно решить, куда...
– раздался внезапный звон, и вибрация в заднем кармане напугала её.
– Мой телефон!

Она вытащила его, все девочки пристально смотрели на экран. Всплыла одна из любимых фотографий Роуз, та, где она и Тайсон были на пляже прошлым летом, белые полоски цинка на носах, увенчанные соответствующими радужными солнцезащитными очками. Его имя светилось обещанием, когда она приняла звонок.

– Тайсон?
– сказала она.
– Ты меня слышишь?

Его голос был подобен маяку на краю жестокого моря.

– Да. А ты меня слышишь?

– Как будто ты в соседней комнате!
– сказала она, сияя.

Остальные девочки вздохнули с облегчением. Обри обняла Селесту, в знак мира, и Селеста разразилась слезами радости. Всё будет хорошо. У них был сигнал. Они были спасены.

– Где ты?
– спросил он.
– Ты звучишь как эхо. И твой отец ищет тебя. Он позвонил и разбудил меня, чтобы спросить, с тобой ли я.

Роуз подумала о несравненной безопасности отцовских объятий. Она хотела обнять его сейчас, даже больше, чем Тайсона. Хотя она уже была взрослой, девочке всегда нужен её папа. Ничто не создавало более сильного чувства безопасности, чем хороший отец.

– Тай, слушай внимательно, ладно?
– сказала она.
– Мне нужна твоя помощь. Я...

– С тобой всё в порядке?
– спросил он.

– Я в порядке. Но некоторые другие девушки сильно ранены, - сердцебиение Роуз теперь ускорилось, и она хватала ртом воздух между словами.
– Там был медведь... он напал на нас.

– О, чёрт. С Беллой всё в порядке? Твой отец сказал, что она была с тобой.

– Да. С ней всё в порядке, но две другие девушки были покалечены.

Белла потянула Роуз за рукав.

– Скажи ему, где мы.

– Тай, - сказала Роуз, - мы на Чёрной горе, на заброшенном кладбище.

– Что?
– спросил он.

– Есть старое кладбище на холме недалеко от Олд-Милл-Роуд. Примерно в двух милях к востоку от той фермы с быками-горцами. Ты знаешь её, да?

– Да. Те коровы с лохматой шерстью.

– Точно. Есть грунтовая дорога, которая ведёт в горы. Ты увидишь мою машину, припаркованную на стоянке в конце. Есть тропа, которая идёт вверх по холму на север. Иди по ней, пока не доберёшься до кладбища. Это немного далековато, но оно там.

– Ладно, понял, - сказал он, вызвав у неё приятное облегчение.
– Но если этот медведь всё ещё там, вам действительно следует убраться оттуда.

– Я бы хотела, чтобы мы могли, но ты не понимаешь, - ей было неловко говорить ему, где она находится, что она была настолько глупа, чтобы спуститься сюда.
– Мы под землёй. Под кладбищем.

Пауза на линии.

– Вы под ним? Что ты имеешь в виду?

– Ищи квадратный бетонный ствол в конце кладбища. Это как маленький закопанный сарай. Но не заходи туда! Медведь недалеко от входа, а здесь внизу как в лабиринте.

– Господи, Рози, что за чёрт?

– Я знаю, знаю. Я объясню позже. Просто позови на помощь. Не приходи один.

– Я вызову полицию.

Роуз поморщилась.

– Ох... хм-хм-хм... подожди.

Остальные девушки посмотрели на неё. То, что она сказала дальше, было адресовано им и её парню.

– Может, не копам? Ты можешь привести кого-нибудь ещё?

У Беллы отвисла челюсть.

– Что ты делаешь?

– Никаких копов?
– добавила Селеста.
– Нам нужна помощь. Реальная помощь. Какую пользу твой парень собирается здесь принести?

– Послушай, - сказала Роуз.
– Если нас поймает здесь полиция, нам могут предъявить обвинения. Незаконное проникновение, вандализм, взлом и так далее - что-то в этом роде. Может быть, даже безрассудное подвергание опасности Марни. Если меня арестуют, я могу попрощаться со своей стипендией.