Обри не ответила. Она также не начала стучать кулаком по другому колу. Она замерла, молча. Её ноги были расслаблены в ботинках, единственные части её тела, которые они могли видеть. Селеста подошла ближе, три девушки сгрудились вокруг туннеля.

– Обри?
– сказала Селеста, почему-то шёпотом.
– Ты в порядке?

Никакого ответа. Живот Беллы сжался.

– Обри!
– позвала Роуз.

Белла редко видела этот испуг на лице Роуз. Её подруга была слишком сильна умом, телом и духом, чтобы поддаться страху, которому нельзя было дать название, но в этом подземном склепе неизвестность была даже более угрожающей, чем вполне реальные опасности медведей и заблудиться. Здесь внизу то, чего они не знали, было их величайшим врагом. Белла чувствовала зловещее присутствие в некрополе. Теперь, казалось, Роуз тоже чувствовала это. И всё же Обри не двигалась и не издавала ни звука.

Схватив одну лодыжку, Белла потрясла ногу Обри. Она дёрнулась. Роуз схватила другую ногу, и вместе они потянули назад, волоча Обри по земле и из туннеля. Её тело дрожало под их руками, и как только они уложили её на спину, Белла поняла, почему она онемела. Они с Роуз вздрогнули, убрав руки от Обри и отскочив назад. Грудь Обри поднималась и опускалась от заторможенного дыхания, ногти впивались в землю, глаза были широко раскрыты и не мигали, пока паук полз выше по её шее.

Он был размером с мужскую руку, с красным брюшком, раздутым, как водяной шар. Лапы были чёрными и пушистыми, как у тарантула, но чрезмерно длинными, как у японского краба. Его двенадцать глаз, блестящие, как свежие капли крови, отражали свет от телефона Беллы. Паук отреагировал на свечение, повернув к ней свою мохнатую голову, выставив хелицеры, сверкнув рядами чёрных клыков. Он удлинился, ползая по шее Обри, его передние лапы коснулись её лица. Она молчала и неподвижно лежала, чтобы не разбудить паука. Только её глаза говорили остальным: "Уберите его от меня!"

Белла даже не была уверена, что это за тип паука. Она никогда не видела такого большого и уродливого. Даже если бы он не был ядовитым, судя по хелицерам, его укус был бы ужасным.

– О, чёрт...
– прошептала Роуз, увидев его.

Монстр подполз немного выше, одна лапа приземлилась прямо под правым глазом Обри. Она даже не посмела закрыть их, опасаясь спугнуть паука.

Селеста взяла один из деревянных кольев и высоко подняла его над головой.

– Нет, подожди!
– прошептала Белла.

Но Селеста уже приняла решение. Она взмахнула колом, как клюшкой для гольфа, и Белла забыла как дышать, когда дерево зацепило паука, но не смогло сбить его с Обри. Он вошёл в состояние напряжённой готовности, как загнанная в угол кошка, усевшись на полпути к подбородку Обри. Она крепко зажмурилась и подавила крик. Прежде чем остальные успели отреагировать, Селеста снова замахнулась, наклонив прицел в попытке раздавить паука, а не отмахнуться от него. Паук прыгнул на лицо Обри как раз в тот момент, когда кол приблизился к нему, его живот раздулся.

– Нет...
– сказала Белла, осознав это слишком поздно.

Алый шарик плоти лопнул, верхняя часть живота паука отделилась от нижней, когда кол расколол его надвое. Мешок открылся, и рой нерождённых детёнышей пауков разлетелся во все стороны, как муравьи на холме, по которому ударила газонокосилка. Их было десятки. Они разбежались по голове Обри, находя укрытие в её ушах и ноздрях и выплёскиваясь в её кричащий рот. Она вскочила и сбросила с себя паучиху-мать. Её ноги сжались вовнутрь в смерти. Обри открыла рот и выплюнула детёнышей, которые нашли путь к ней, лихорадочно впиваясь ногтями в уши. Ещё больше младенцев упало ей на шею и в блузку, и она шлёпала себя по груди. Когда Селеста пошла ей на помощь, Обри сильно толкнула её к стене.

– Не трогай меня!

Селеста отступила.

– Прости, Обри, я просто...

Обри наклонилась. Белла подошла к ней с фонариком от своего телефона, и Обри с бoльшей готовностью приняла её помощь. Белла поднесла фонарик близко к лицу Обри и помогла смахнуть крошечных паукообразных, но Обри обеими руками держала свой правый глаз.

– Посмотрите у меня в волосах!
– сказала она, всё ещё наклоняясь.

Остальные собрались вокруг, чтобы дать им света, когда Обри оттянула своё нижнее веко правой рукой и ловко вонзила в него указательный палец левой руки. Белла поморщилась.

– О, Боже...
– пробормотала Роуз.

– Я чувствую его там, - сказала Обри, как ни в чём не бывало.

– Если бы только у нас была вода, - сказала Белла.

Она вспомнила бутылку в пальто Селесты. Но даже если они вылили водку, у них не было источника чистой воды, чтобы наполнить её.

Обри засунула ноготь глубже под веко, слёзы текли, поскольку она не смела моргать из-за страха потерять паука внутри своего черепа. Другой промелькнул в волосах Обри, и Белла отмахнулась от него, хотя теперь он казался незначительным, как и все остальные. Обри медленно наклонила голову набок, как будто могла вытащить паука на свободу.

– Я вижу!
– сказала Роуз. Она подошла поближе, направив свет своего телефона в лицо Обри.
– Не двигайся.

Белла тоже это увидела - чёрную точку, похожую на второй зрачок, возле угла налитого кровью глаза Обри. Роуз оценила затруднительное положение. Паук двинулся, и Обри поморщилась, заставив других девушек сжаться от сочувствия. Она подняла руку, чтобы снова начать копать, но Роуз схватила её за запястье.

– Не надо, - сказала она.
– Ты загонишь его глубже.

– Жжёт...