«Умереть, уснуть… и видеть сны, быть может…» – наплыло откуда-то странное.

«Какое первое правило у того, кто замерзает, господа? Баев?» – «Согреться. Двигаться». – «Незачёт. Трубецкая, перестаньте тянуть руку. Я и так вас вижу. Ладно, жгите». – «Понять, далеко ли до тепла и сроки прибытия помощи». – «Зачем?» – «Чтобы понять, сколько времени и что нужно делать. Если подмога близко, то – двигаться. Если же подмога далеко, а самому до тепла добраться далеко, то нужно экономить силы…».

– Курсант, – рявкнула Даша и заставила себя встать, – упал-отжался.

– Д-дарья Р-ро..? Но…

– Это приказ, малёк. Выполнять.

Влад нахмурился, нехотя поднялся:

– Вы не м-мой нач-ч…

– Вас от п-практики не ос-свободили. Сто отж-жиманий. Время пошло.

– Это произвол, – запищала Вероника. – Это превышение служебных…

– Упор лёжа п-принял. Раз. А вы бы, Вероники Ст-таниславовна, не теряли бы время. П-приседания – это не только красивая задница, но и м-мускулы на ногах.

– Ну, знаете ли…

Слушать её Даша не стала: принялась приседать. Счёт ещё не закончился, когда к ним подкатил небольшой грузовой кар, дребезжа плохо подогнанными металлическими дверцами. Одна из них приоткрылась. Вероника забралась первой. Раскрасневшиеся Влад и Даша – следом, на задние сиденья. За ними были прикреплены в кузове без перегородки какие-то ящики и баки. Дверцы закрылись.

– Да вы совсем синие, – хрипловато хохотнул водитель. – Ник, достань в бардачке водку. Разотритесь, ну и внутрь тоже. Я – Паша.

Вероника действительно вынула фляжку, понюхала.

– Гадость какая! – но глотнула и, обернувшись, передала назад.

Даша тоже сделала глоток. Растираться не стала: смысл греть ладони? В каре было тепло, отогреются и так. Протянула фляжку Владу. Курсант сморщился и отстранился.

– Извините, не пью, – прозвучало как оскорбление. – Вы, конечно, можете мне приказать…

Даша пожала плечами и вернула фляжку вперёд. Вероника растирала ноги ладонями, а потому водку забрал водитель, чуть обернувшись и протянув руку назад. Мохнатую, когтистую руку… Даша сглотнула. Монстрюк! Вжалась в сиденье. Шрамы на плечах заныли.

– Откуда вы такие красивые? И куда вас деть?

– Из Мариинского, – чудовищу ответила Вероника. – Паш, там бомбу взорвали, пытались убить императора.

– Да ну? И как?

– Никак. Все живы, кроме людей.

– Ишь ты. А вы, значит, сбежали с места происшествия?

– Значит. И, возможно, нас ищут. Влад Алексеевич, вон, уверен, что ищут. И что у него дома засада.

– А кто ищет-то? Жандармы?

– И эти тоже. А ещё оборотни.

Паша оглянулся на них. Даша увидела мягкие очертания морды, треугольники ушей и точащие вибриссы. Котоголовый. Знать бы ещё кто из них.

– Ну, эти если ищут, то найдут, – изрёк монстрюк уверено.

Даше стало обидно за честь полка. Но она стиснула руки, чтобы не сказать какую-нибудь глупость. Поэтому глупость сказал Влад:

– Вы имеете в виду, что жандармам не найти? Иначе говоря, вы…

– Не обижайся, парниша. Жандармы – всего лишь люди.

– Вы что-то имеете против людей? – насупился рыжик.

Паша заржал.

– Скорее, люди имеют что-то против меня. Без обид. Как думаешь, почему в романовском сыске использовали собак, м? Вы, люди, презираете таких, как я. А я вот, не глядя, могу сказать, что позади меня взрослая женщина и парень, начинающий становиться мужчиной. И что у женщины проблемы по гинекологии, а у парня камни в почках, и стоит сходить на УЗИ, честно. А ещё… м-м… Кое-кто баловался сывороткой оборотней на днях?

– Достаточно, – вмешалась Даша.

Было неприятно, что теперь о её проблемах знают все. Но почему тогда, если нюх оборотней так развит, князь не почувствовал запах взрывчатого вещества? Ведь он провёл в ложе весь первый акт… А если на минуточку сойти с ума и представить, что инициатор взрыва – сам Шах? Звучит, конечно, абсурдно, но… А почему нет? Какие могут быть мотивы? Престолонаследие? Нет, Шаховской не наследник, троюродный брат, там слишком длинная очередь. Может быть, убедить государя в том, что на него идёт охота? Испуганный царь непременно даст своему генералу больше полномочий… А вот это уже логично, вот только… Не занимается ли Даша сейчас подтасовкой фактов в угоду собственной неприязни? Одна из банальнейших ошибок начинающих следователей.

– У меня на Петровском есть сараюшка, – вновь заговорил монстрюк, – я там лодочки ремонтирую. Не вот прям шикарное место, но… перекантоваться будет нормулёк. А там осмотритесь, может, за вами и не гонится никто?

И Паша рассмеялся. Смех у него оказался приятным, словно мурлыканье большой кошки.

– Там хоть электричество и водопровод есть? – угрюмо уточнил Влад.

Даша нестерпимо захотелось дать парню подзатыльник. Вот же… граф!

– Немножко. Но, главное, там тепло.

И Паша включил магнитолу. Полился хриплый голос одного из исполнителей тюремного шансона. Даша попыталась вспомнить: Ромб? Квадрат? Имя, или прозвище у артиста было каким-то очень простым. Его песни нравились Лёхе, который включал их даже в интимные моменты. А вот Даша предпочитала Шопена и шансон французский, без привкуса решёток.