– «Ласковый май», – прочла Тина вслух. – Прошу прощения, баронесса, но мне кажется, это бордель!

– Не бордель! – возразил сзади мягкий, но полный достоинства голос. – Это мыльня, милая барышня, ведь вы барышня, не так ли? Неплохая когда-то мыльня, даже отличная, но слава ее в прошлом.

Так неожиданно заговорившая с ними женщина была немолода, но выглядела великолепно. Ее седые волосы, отливавшие серебром, были уложены в затейливую прическу, удерживаемую тут и там длинными золотыми заколками, украшенными бриллиантами и сапфирами. Лицо, не скрывавшее возраста, выглядело тем не менее гладким: ухоженная белая кожа, карминовые губы и синие, не выцветшие с возрастом глаза. Одета дама была в роскошное платье из расшитой цветными нитками тафты и серебряного аксамита[2] невиданной красоты. На плечах ее лежала накидка из меха черно-бурой лисы, а украшения стоили, должно быть, целое состояние. И последний, но не менее значимый штрих. Дама сидела в удобном кресле из золоченого дерева, укрепленном на длинных резных шестах, удерживаемых на весу четырьмя крепкими мужчинами, одетыми в темно-зеленые ливреи, но при этом опоясанными мечами, словно и не слуги они, а воины.

«Телохранители?»

– Прошу прощения, – прищурилась Тина. – Вы что-то сказали, сударыня?

– Вы слышали, что я сказала, – улыбнулась женщина. – Прошу прощения, милые дамы, что нарушила вашу приватность, вмешавшись в разговор, отнюдь не предназначенный для моих ушей. Разрешите представиться, я Вильма Хурн аф Омине, землевладелица с юга. – И она подарила Тине и Аде исполненный невероятного достоинства и не лишенный изящества поклон. – Услышала ваши слова, сударыня, – взгляд синих глаз переместился с Тины на Аду, – и хотела предупредить, что век «Ласкового мая» подходит к концу, а тут и ваша реплика, барышня. – Она снова смотрела на Тину, не пытаясь даже скрыть своего интереса. – Две женщины, одетые в мужское платье, да еще и с мечами, и где! У входа в мыльню, бывшую в моде лет пятнадцать назад.

– А что, у старухи Шейн закончилась горячая вода? – холодно поинтересовалась Ада, в свою очередь, откровенно рассматривая «землевладелицу с юга». – Нам, собственно, помыться надо, а не время провести.

– Одно другому не мешает, – безмятежно улыбнулась Вильма Хурн. – Я как раз направляюсь в термы Кейсы Харм и приглашаю вас быть моими гостьями. Вы помоетесь, и мы проведем несколько часов за приятной беседой, закусывая и выпивая над проточной водой… У Кейсы отличная кухня и великолепные винные погреба. Ее музыканты и певцы из лучших в городе, и, разумеется, в ее термах вы можете утолить не только голод. Надеюсь, вы согласны с тем мнением, что пороки для того и существуют, чтобы предаваться им, ища наслаждения и довольства. Итак?

– Звучит многообещающе, – усмехнулась Адель. – Хотя, видит бог, мы искали всего лишь обыкновенную баню.

– В «Ласковом мае»? Вы бы еще в «Яблоки на снегу» пошли. Там тоже есть горячая вода.

– Ваша правда, сударыня, – согласилась, наконец, Адель. – Я Ада фон дер Койнер цум Диггерскарп.

– Из Квеба? – подняла бровь Вильма.

– Прямо оттуда, – чуть поклонилась Ада.

– А вы, красавица, вы тоже квебеянка?

– А что, похожа? – Тине разговор начинал нравиться, собеседница – тоже.

– По совести говоря, совсем не похожи. Ведь вы с юга, не так ли? Дайте угадаю! Кхе-Кхор, ведь так?

– Нет, – улыбнулась Тина, весьма смутно представлявшая, где находится «город сокровищ» Кхе-Кхор.

– Неужели из Решта? – В глазах дамы промелькнуло странное выражение, и, если бы Тина могла в это поверить, она решила бы, что это был испуг.

– Нет, – покачала она головой. – Я из Аля, что на Внутреннем море. Меня зовут Тина Ферен, и я рада знакомству.

– Аль?! – удивилась Вильма. – Так далеко от Савоя… Впрочем, я не ошиблась, нам будет о чем поговорить за обедом, ведь мы идем обедать?

– Мы идем обедать, – улыбнулась Тина. – Заодно и помоемся.

– Согласна, – кивнула Ада, и Тина уловила новый всплеск интереса в глазах Вильмы, но лишь через мгновение поняла, в чем тут дело. Учитывая разницу в возрасте и титул, угадываемый в полном имени Адель, следовало ожидать, что решения принимает она. Однако инициативу взяла в свои руки Тина, и Ада ей не возразила.

4

Термы Кейсы Харм не обманули ожиданий. Вернее, они смогли удивить Тину, впервые оказавшуюся в таком странном месте, ничуть не меньше, чем встреча с Охотником или рафаим. Начать с того, что мыльня эта оказалась не только и не столько баней, сколько чем-то, чему и названия-то у Тины не нашлось. Не было в ее словаре таких слов, и жизненный опыт, не говоря уже о книжном, ничем помочь не мог. А еще это было настоящее женское царство, от и до. Женщины-служанки бесшумными тенями сновали среди колонн, расписных ширм и тканых занавесей; женщины-распорядительницы, властными движениями – и уж точно без лишних слов – направлявшие своих подчиненных, дюжие охранницы, вооруженные кинжалами и устрашающего вида шипастыми дубинками. Женщинами оказались и торговцы – а сразу же за уличными воротами посетители попадали в просторный квадратный двор, окруженный галереями с лавками, – женщины-банщицы и женщины-виночерпии… За тяжелыми окованными железом воротами Тина обнаружила новый неведомый ей мир, роскошный и невероятно притягательный.

– Здесь мы купим вам белье, – сказала Вильма, когда они оказались во внутреннем дворе. – Или, может быть, заодно и переоденемся? Подкова, милые мои, осталась позади. А в цивилизованных землях, тем более в Империи – ведь вы же наверняка следуете в Империю, – женщины должны одеваться как подобает, а не абы как.

Свой роскошный портшез дама-землевладелица оставила за воротами терм и теперь перемещалась, как и все нормальные люди, на своих двоих, оказавшись при этом едва ли не одного роста с вымахавшей до безобразия Тиной.

– Боюсь, – ответила Тина с самой «аристократической» улыбкой, на какую была способна, – это невозможно. Во-первых, я привыкла одеваться по-мужски. Причуда! – хихикнула она, останавливая жестом возможные возражения. – И потом, я полагаю, цены здесь…

– Но я угощаю!

– И это очень мило с вашей стороны, но не до такой же степени! – Сейчас Тина приоткрыла немного «стальные двери» своего внутреннего «Я», и Вильма не могла не почувствовать в ее словах отзвук истинной силы.

– Вольному воля! – улыбнулась женщина как ни в чем не бывало. – Но белье-то вам все равно нужно! Женщина, тем более красивая женщина, должна заботиться о своем теле, любить его, холить и лелеять, и тогда его начнут ценить и другие, те, разумеется, кому вы позволите в достаточной мере к себе приблизиться. А позволите вы, судя по всему, не любому…