— Удачное место, — прокомментировал я позиции. — Всё как на ладони. Ох, пора мне всё-таки заняться делами Чёрных Полос. Но для начала хотел бы поблагодарить тебя. Не сочти за насмешку, но ты — прекрасный собеседник, Ариана.

— Потому что молчала всё это время? — улыбнулась она.

— Отличная черта. Ворсголу с тобой повезло.

— Мы не пара.

— Несомненно, — хмыкнул я. — Тогда…

— Погоди, — остановила меня девушка. — Я… хотела бы кое-что показать тебе. Здесь, недалеко, ближе к голове колонны.

— Мне всё равно в ту же сторону, — пожал плечами. — Веди.

Мы молча пошли вдоль притихшей колонны. Люди начали разбивать лагерь, но движения их казались деревянными, солдаты и беженцы двигались, будто машины. Никто даже не пытался ставить палатки — все просто бросали одеяла и циновки на землю. Дети сидели неподвижно и смотрели на взрослых глазами стариков и старух.

Лагерь Серых Ворoн, встреченный по пути, выглядел не лучше. Не было спасения от произошедшего, от образов и картин, которые вновь и вновь безжалостно воскрешала память. Всякий слабый, земной жест привычной жизни разлетался вдребезги под весом знания.

Но был и гнев — раскалённый добела, глубоко скрытый в сердцах, словно под слоем торфа. Только он ещё мог гореть. Так мы и движемся, день за днём, бьёмся во всех битвах — внутренних и внешних — с несгибаемой яростью и решимостью. Все мы оказались там, где живёт теперь Маутнер, в месте, лишённом рациональной мысли, в мире, утратившем всякую связность.

Когда я с Арианой добрались до авангарда, то увидели выразительную сцену. Логвуд, Дэйчер и Эдли стояли перед выстроившейся в десяти шагах от них неровной шеренгой последних выживших сапёров.

Заметив меня, комендант повернулся.

— Сокрушающий Меч… Что же, это будет символично. Если не спешите, — посмотрел он на меня и на Ариану, — то я бы хотел, чтобы вы стали свидетелями.

— Мы не спешим, — кивнул я, а потом заметил ухмыляющегося Дэйчера. Ох, даже в нашей ситуации не избавиться от сплетен! Ну не парочка мы, не пара!

Эдли тоже улыбнулся, но по другому поводу.

— Мы только что совершили настоящее чудо, — заявил генерал, — собрали в одном месте всех сапёров: ты-то, наверное, думаешь, что битвы с Пилексом Зарни были кошмарной тактической задачей. Но вот они — смотрят так, будто их в западню заманили или что похуже.

— А заманили, генерал? — приподнял я бровь.

Улыбка Эдли стала шире.

— Может быть. Куда в наше время без маленькой военной хитрости?

Комендант шагнул к строю солдат.

— Знаки отличия и жесты признания всегда звучат пустыми — это я знаю, но что мне ещё остаётся? Каждая из наёмничьих рот под моим началом изъявила желание официально принять вас всех в свои ряды. Возможно, вы не понимаете, что скрывается за такой беспрецедентной просьбой… хотя, судя по лицам, понимаете. Я почувствовал, что должен ответить от вашего имени, ибо знаю вас, солдат, лучше, чем большинство остальных, в том числе — лучше капитанов этих рот. В итоге они покорно отозвали свои прошения.

Логвуд долго молчал.

— Тем не менее, — наконец продолжил он, — я бы хотел, чтобы вы знали — этим они желали оказать вам честь.

Ах, комендант, даже ты не слишком хорошо понимаешь этих солдат. Хмурый вид вроде бы выказывал неодобрение, даже презрение, но послушай — ты когда-нибудь видел, чтобы они улыбались?

— Потому в моём распоряжении остаются лишь традиции некогда расколотого королевства Нанв. На переправе было довольно свидетелей, которые во всех деталях живописали ваши свершения, и среди всех вас, включая павших товарищей, естественное руководство одного было замечено снова и снова. Без него в тот день мы потерпели бы истинное поражение.

Сапёры не двигались и продолжали хмуриться ещё сильнее.

Логвуд подошёл к одному из инженеров. Я хорошо его помнил — приземистый, лысый, невероятно уродливый сапёр, глаза, как щёлочки, нос приплюснутый. Он с вызовом носил части доспехов, в которых я опознал униформу командиров армии Дэйтуса, впрочем, шлем у пояса мог бы украсить собой любую антикварную лавку Таскола. Другой предмет у пояса сапёра я поначалу даже не узнал и лишь миг спустя сообразил, что смотрел на помятые остатки щита: две усиленные ручки за искорёженным бронзовым выступом. Большой чернёный арбалет за плечом был так густо заплетён веточками, сучками и листвой, что казалось, будто солдат таскал с собой куст.

— Думаю, пришло время тебя повысить, — сказал комендант. — Отныне ты сержант, солдат.

Тот ничего не сказал, но сощурился так, что щёлки глаз стали почти невидимыми.

— Думаю, уместно отдать честь, — прорычал Хельмуд Дэйчер.

Один из сапёров кашлянул и нервно дёрнул себя за ус.

Генерал Эдли повернулся к нему.

— Тебе есть что сказать, солдат?

— Да так, мелочь, — пробормотал инженер.

— Говори уже!

Солдат пожал плечами.

— Так выходит… в общем, он ещё две минуты назад был капитаном. Комендант его только что разжаловал. Это же капитан Цидус Донван. Командовал инженерным корпусом. До сих пор.