Мириады астральных светил усыпали тёмно-синее полотно неба, даря миру волшебное сияние ярких оттенков: изумрудного и алого, янтарного и пурпурного. Их отблески танцевали на поверхности вод, создавая затейливые узоры, которые то исчезали, то вновь возникали. Но и сам Океан представлял собой удивительное сочетание стихий: помимо обычной воды, в его глубинах таились звёздная пыль и две противоборствующие сущности — жидкая тьма и жидкий свет. Они вечно кружились в дикой пляске, никогда не смешиваясь полностью, а на границе их столкновения рождались могучие вихри и водовороты, способные утянуть в пучину даже самые большие корабли.

Ветер без устали наполнял чёрные паруса «Властителя Вод», пока я, окинув холодным взглядом приветствовавших меня бесов на палубе, направился к левому борту. Опершись локтями о перила, я вглядывался в горизонт.

За флагманом величественно следовали десятки боевых трирем флота Тьмы. Их трюмы были до отказа набиты рабами и богатствами, добытыми в ходе набегов и разорения столицы Южной Империи. Каждый корабль оснащался тремя рядами вёсел и четырьмя мачтами с прямыми и косыми парусами, которые, словно крылья хищных птиц, реяли на ветру. На знамёнах горделиво сверкали серебряные луны богини Тьмы — символ её безграничной власти и грозного присутствия. А где-то там, прямо по курсу, на северо-западе, таился Тенебрис — владения Деворы, которое многие обитатели Нейтриса называли Инферно.

За месяц странствий по Астральному Плану я успел истосковаться по родным чертогам, особенно по своему замку, которым владел чуть меньше тридцати лет. Однако сейчас мои мысли витали далеко от дома.

В моей памяти всплывали обрывки видения, и особенно отчётливо — образ юной прелестницы с длинными золотистыми косами. Я назвал её странным именем: Веселина. Я не смог спасти её, хотя каждая частица моей сущности к этому рвалась. Эмоции той человеческой жизни пронизали меня насквозь до физической боли, словно раскалённый клинок, вонзённый в самое сердце. В своей демонической ипостаси я никогда не ощущал ничего подобного. Демоны вообще редко испытывали сильные эмоции, а нечто настолько мощное вроде сострадания или возвышенной любви… разве что к нашей лунной богине.

Но если я действительно невольно пережил воспоминание из моей прошлой жизни, кто для меня могла быть та девушка? Супругой? Возлюбленной? Сестрой? Или просто дочкой соседей, с которой я пару раз миловался на сеновале? Этот вопрос терзал мою тёмную душу, не давая покоя.

Я закрыл глаза и постарался сосредоточиться на образе Веселины. Внезапно ледяные иглы мурашек пронзили мою плоть. Эти огромные бирюзовые глаза, золотистые волосы и милые ямочки на щеках! Точно такие же, как у архангела Виктории, которую я отпустил, ведомый необъяснимым чувством дежавю. Кроме этих трёх признаков, в остальном Веселина и Виктория не сильно походили друг на друга, несмотря на то, что обе обладали весьма привлекательной внешностью. Но самое главное — глаза, особенно их необычайный яркий цвет. Как могло случиться такое невероятное совпадение всего за несколько считанных дней?

Дикая необузданная мысль о том, что обе девушки являлись одной душой, упрямо вонзилась в мой разум. Могла ли Веселина после своей трагичной гибели обернуться ангелом? Ну, если я стал демоном, то почему бы и нет? Тем более её короткая жизнь едва ли успела запятнаться грехами настолько, чтобы попасть под власть богини Тьмы. Чего, по всей видимости, я не мог утверждать про себя.

Но почему именно сейчас? Было ли это знаком свыше или просто насмешкой судьбы? А может, я себе надумал и моё видение вообще не имело никакого отношения к архангелу Виктории?

Я вгляделся в своё отражение в воде: пергаментно-бледная кожа с сероватым отливом обтягивала острые черты лица, глаза горели красным инфернальным светом, тёмные рога прорезались сквозь чёрные как смоль волосы вместе с острыми ушами, а хищный оскал обнажал клыки острее бритвы. Впервые в жизни я вдруг почувствовал сам к себе отвращение. Что столь паскудная рожа могла иметь общего с чистой душой архангела или девушки из видения?

— Этот путь будет бесконечно долгим, — прошептал я с горечью, смачно сплюнув в бездонные воды Бескрайнего Океана.

Гремели барабаны, звонко щёлкали бичи надсмотрщиков, звенели цепи, свистели снасти. Бесы на вёслах надрывались в гнусном хоре, распевая в такт синхронной гребле скабрезные куплеты о похождениях распутной жрицы Света Жозефины.

Согласно не в меру озорным строкам неизвестного автора, Жозефина умудрялась оставаться целомудренной служительницей храма Люминара, категорически отказывая мужчинам проникать в своё сакральное лоно, но при этом не гнушалась использовать для удовлетворения плотского вожделения прочие отверстия тела. И долгими ночами после истовых молитв её сладострастные стоны сливались с плеском вина в самых глубоких чарках.

— А эта Жозефина весьма изобретательна, — злорадно усмехнулся Эквион, потирая ладони. — И как ловко изобличает всю лицемерную сущность служителей солнечного бога!

— Вилл, ты ведь не воспринимаешь потуги устного народного творчества низших демонов за чистую монету? — спросил я, с беспокойством покосившись на своего боевого товарища.

— Нокс, ты же не понаслышке знаешь монашек Лунного монастыря, многие из которых «дверцы держат на замке, да окошки нараспашку». Хочешь сказать, жрицы Света не такие?