Уже в порту прямо на сходнях воины Тьмы передавали захваченных невольников работорговцам, которые устраивали торги за скромный процент. На рынке демоны сбывали награбленное богатство, разделённое ещё в пути. Простые воины вроде милис или гоплитов, как правило, спускали свои жалкие крохи от общей доли за пару дней в местных кабаках и домах терпимости. Катафракты получали значительно больше, но всё равно девяносто процентов добычи шло командованию, из коих двадцать отходило в казну её божественного величия Деворы Асура Анимас.

К тому времени, как боевая трирема «Властитель Вод» благополучно пришвартовалась у одного из центральных причалов порта Маркетуры, я уже успел отдать все распоряжения командирам и ликторам относительно разгрузки и распределения добычи, включая мою собственную долю. Надзор за исполнением наказов я возложил на стратига Актариса из великого дома Ларион-Анимас, отца Эквиона.

Старый лорд и закалённый в боях полководец, хоть и скривился в явном недовольстве, ослушаться не посмел. Личная неприязнь между нами не имела значения — в войске Тьмы не нашлось бы ветерана надёжнее Актариса. Он скорее бросился бы в пучину Бескрайнего Океана с камнем на шее, чем посмел предать лунную богиню или того, кто ныне нёс почётное бремя проводника её священной воли.

Выбрав из сундуков с трофеями Южной Империи несколько роскошных даров, я распрощался с Эквионом, сославшись на неотложную аудиенцию у Деворы. В его взгляде читалось искреннее беспокойство, когда он напутствовал меня последним пожеланием удачи. Едва подошвы моих сапог коснулись камня причала, я вскочил в седло тенегрива и пустил его галопом по объездной дороге.

К счастью, мой замок, известный в этих землях как Штормовой, располагался у древнего тракта, ведущего прямиком к легендарной Лунной Твердыне, издревле служившей обителью самой Деворы Асуры Анимас.

Эту неприступную цитадель не смогли покорить даже крылатые полчища ангелов во время Божественного Раскола. Сорок лет бушевала война между силами Света и Тьмы, но когорты белокрылых под предводительством самого Люминара Дэва Асура отступили, так и не сумев проломить оборону Лунной Твердыни.

В итоге богам пришлось договариваться и подписывать собственной кровью Божественный Пакт, разделивший сферы их влияния в Астральном и Земном Планах. А также делить поровну осколки метеорита Санкториум. С тех пор договор с некоторыми оговорками соблюдался уже более пяти тысяч лет.

Я пронёсся над бесконечной вереницей торговых караванов, оставляя за собой лишь клубы пыли и испуганные взгляды погонщиков. Восемьдесят вёрст за час — для моего скакуна, взращённого в сумрачных каньонах Тенебриса, не предел, а лишь лёгкая разминка. Когда вдали замаячили закопчённые башни Горнила, я сбавил ход, давая тёмному жеребцу передышку, и направил его вдоль центральной улицы.

В дымных кузницах Горнила непрестанно кипела работа: горняки извлекали из недр земли руду, а искусные мастера превращали её в изделия из металлов — от подков, домашней утвари и орудий труда до изысканных латных доспехов и смертоносного оружия. Каждый удар молота отзывался эхом над городом, наполняя воздух гулом и жаром, а въедливый запах раскалённого железа смешивался с дымом из печей.

Горнило являлось главным источником дохода в моих личных владениях, простиравшихся среди бескрайних пустошей Тенебриса. Налоги с его шахт и кузниц, а также с близлежащих деревень вкупе с прибытком от регулярных набегов на центральный материк приносили столь внушительный доход, что я считался одним из богатейших лордов Тенебриса. Этот факт заставлял скрипеть зубами представителей великих домов благородных элле, которые составляли основной костяк знати при дворе лунной богини. Впрочем, меня их недовольство ничуть не заботило, а лишь забавляло.

Заметив меня, гордо восседающего на вороном тенегриве, укутанного в роскошную накидку из меха сумрачного варга, демоны-ремесленники почтительно склоняли головы, а элле-рабы падали ниц, вжимая лица в грязь. В прежние времена я бы непременно приказал как следует высечь хотя бы парочку из них — за недостаточную почтительность или просто для профилактики, чтобы не забывали, кто здесь полновластный хозяин. Но ныне подобные милые забавы не тешили мою чёрную душу, а крики боли и мольбы пощады больше не услаждали слух, вызывая лишь глухое раздражение.

К тому же сейчас я не мог позволить себе тратить время на праздные развлечения. Не удостаивая вниманием презренную чернь, я направился прямиком к Штормовому замку, своей родной обители, которая грозно возвышалась над городком как символ власти и могущества великого архонта.

Массивные стены замка, сложенные из тёмно-серого камня, отливали холодным блеском под редкими лучами лунного света, пробивающимися сквозь тучи Тенебриса. По их поверхности змеились молниевидные прожилки арканита — металла, пропитанного магией бурь. В дневные часы вечного сумрака северного континента они вспыхивали сине-лиловыми разрядами, озаряя окрестности сиянием.