Эльф смотрит на меня глубоким долгим взглядом, но как я не пытаюсь разобрать его мысли в этот момент, мне не удается.

— Вы знаете? — спрашивает он после весьма долгих секунд молчания.

— Разумеется, знаю! Я же не дура! — вскидываюсь от осознания его неожиданного удивления.

Он и правда решил, что мне не показалось странным, что моя лавка участвует в городской ярмарке, учитывая тот факт, что я ее на этот конкурс не выдвигала? Похоже, он все-таки считает меня круглой идиоткой!

— Мне нужно было, чтобы волшебник чувствовал себя неуютно. Чтобы нервничал и ошибался, что позволило бы мне подойти с нужной стороны.

— С чего вы решили, что мое присутствие заставит его нервничать?

— Ваше присутствие может заставить нервничать кого угодно, — внезапно признается он чуть хрипловато.

Я изумленно смотрю на него. Дыхание резко стало в два раза глубже и чаще.

— Вы явно переоцениваете мои таланты… — смятенно говорю, чувствуя волну жара, мгновенно разлившуюся по телу

— О нет, нисколько, уверяю вас, — отвечает он все так же глухо.

Мы вернулись к началу? Странные двусмысленные намеки, вызывающие волнение где-то внизу живота, глубокие взгляды… Флирт на грани фола, ведущий к совершенной неопределенности.

Не способная сдержаться, я сглатываю и слегка прикусываю нижнюю губу. Слишком очевидно, чтобы это не было заметно. Эльф застыл, словно скульптура, а его глаза пристально смотрят на мой рот.

Напряжение становится невыносимым. Я жду единственного намека, чтобы броситься в его объятия, но Адэртад ничего не делает. Словно специально мучает меня неизвестностью, зная о сжигающем внутри желании.

— Так и что я должна делать? — разочаровано спрашиваю я. — Продолжать смущать его, чтобы вы смогли его сцапать?

— Верно, — подтверждает он. — У вас это прекрасно получается.

— Ясно…

Я растеряно отступаю еще дальше, отдаляясь от эльфа насколько это возможно. Его близость начинает причинять настоящие страдания, находиться с ним рядом, не имея возможности коснуться — пытка. А понимание того, что он знает это — еще большая.

— Хорошо, — добавляю я, отворачиваясь, чтобы не видеть это прекрасное, но безжалостное лицо. — Я сделаю, что смогу. Идите…

И слышу, его удаляющиеся шаги.

Я с усилием зажмуриваюсь, не позволяя слезам прорваться наружу. Не могу поверить, что кому-то удалось пробраться внутрь моей души настолько, чтобы вызывать в ней нечто подобное! И не могу поверить, что этим кем-то оказался такой невыносимый тип!

Но тут вдруг я чувствую, как сильные руки подхватывают меня, приподнимая над землей.

Импульс столь стремителен и внезапен, что сперва я даже не понимаю, что именно происходит. Я просто резко оказываюсь где-то в укромном уголке, за полами палатки, скрытая от общего взора не только тканью, но и чьим-то телом. Жадные требовательные губы быстро накрывают мои, а их вкус я помню еще слишком хорошо, так что не трачу времени на ненужные вопросы, а тут же отдаюсь волне захватывающего меня желания.

Я не думаю ни о чем в этот момент. Мысли просто улетучились из моей головы. Там нет места ни соревнованию, ни моему желанию победить, ни проклятущему Артанису Ангрэму, ни заданию, полученному от инспектора. Там нет места Аэро и Эклипсу. И даже нет места Тони. Единственное, что осталось там, это невозможная потребность чувствовать его прямо сейчас.

Плевать на все. На то, что мы в самом центре площади, скрытые от общества лишь неверной тканью шатра, готовой распахнуться в самый неподходящий момент. На то, что сейчас я должна заботиться абсолютно о другом, подготавливаясь к неравной борьбе. И даже на то, что я совершенно не понимаю, что значит этот поцелуй. Плевать… пока он так касается меня, все это не имеет никакого значения!

С каждой секундой его губы становятся более алчными. Он словно пытается выпить меня досуха, насладиться всем, чем только можно за эти краткие мгновения. И от этого порыва, который совершенно никак невозможно остановить, я распаляюсь еще больше. Эта странная зависимость пугает и возбуждает одновременно. Я будто бы и хочу ему противостоять, но не имею никакой возможности.

Сейчас он — все, чего я хочу. Все, что мне нужно. И эти руки, сильные и властные, сковывающее мое тело так крепко — единственная цепь, способная меня удержать. Растворяюсь в нем, покоряюсь ему, позволяя касаться там, где ему нужно и так, как ему нужно. Эта потребность принадлежать ему куда сильнее недовольства и обиды, которые все еще живут во мне по отношению к эльфу.

Ар-Фэйниэль практически вжимает меня в себя. Как будто пытается слиться воедино. А затем неожиданно резко отстраняется, разрывая контакт, и я слышу его шепот прямо у самого своего уха.

— Будь осторожна…

Не успеваю ничего сказать, не успеваю даже как-то отреагировать на это внезапное отстранение, как вдруг остаюсь совершенно одна. Взъерошенная, распаленная и абсолютно ошарашенная.

Что это значит? Что это было? И, главное, к чему это все приведет? Вопросы крутятся так быстро, что я не то, что не могу понять на какой стоит искать ответ в первую очередь, я в принципе не могу понять смысл прыгающих внутри меня слов. И словно в ступоре гляжу на то, как ткань, служащая дверью палатки, выпустив его на свободу, медленно опускается…