Кофейник стоит в раковине, на дне осталась гуща, поэтому я промываю его и наполняю водой до отметки десять, потому что может потребоваться много чашек кофе, поворачиваюсь к кофеварке на стойке, и сначала не понимаю, что вижу. Она ярко-фиолетовая, с часами и циферблатом, а по форме напоминает старомодный радиоприемник. А вот и логотип: Easy-Bake.

Какая между этим связь: детская духовка, мягкие игрушки на диване.

Здесь ребенок?

Наверное, в гостевой комнате. Кофе подождет.

Так и есть. Где-то здесь действительно есть ребенок - или, по крайней мере, был.

Маленькая девочка.

Откуда я знаю?

Забудем о духовке. На комоде - набор бисера, а на полу у кровати - наполовину сшитое разноцветное одеяло, рядом с которым стоит больница для животных.

У входа в больницу маленький забинтованный мул. По другую сторону кровати, возле двери, все мои Барби лежат в бикини в шезлонгах перед пластиковым бассейном с горкой. У входа ждет розовый кабриолет.

На ночном столике рядом с кроватью стоит недопитый стакан молока.

На неубранной кровати валяется розовая пижама с рисунком улыбающейся обезьянки.

Недавно здесь побывала маленькая девочка, но где она сейчас? Не в гостиной, не на кухне, не в спальне. Возможно, в кабинете.

Я проверяю. Ее там нет.

Может, она снаружи?

Я обхожу вокруг дома. Уже не по сезону тепло даже в столь ранний час, но трава освежающе прохладная и влажная под ногами. Это первое хоть сколько-нибудь приятное ощущение за все утро. Я дохожу до причала у реки и возвращаюсь обратно. Подхожу к старой горке и качелям.

Маленькой девочки нет - хотя горка отполирована до блеска, ржавчина исчезла, сиденья на качелях отшлифованы, а на цепях и шарнире видны следы сварки. Патрик? Должно быть, он.

Думаю, хватит об этом. Мне все равно, через что он проходит. Мне нужно поговорить с Патриком.

Я вхожу в спальню. Он спит мертвецким сном.

Я беру его за плечо и трясу. Никакой реакции.

– Патрик?

Я снова трясу его, на этот раз гораздо менее нежно.

– Патрик, проснись.

Я трясу его в третий раз. Его глаза распахиваются, рука взлетает и отбрасывает мою руку, бьет так сильно, что становится больно.

Убирайся!

Я стою, ошеломленная.

Это не мой Патрик. Мой Патрик никогда бы так не поступил. Мой Патрик никогда бы не отмахнулся от меня, как от какой-то досадной неприятности, и уж точно никогда бы меня не ударил. Тот Патрик, которого я знаю и люблю, самый нежный человек, которого я когда-либо встречала. После восьми лет брака он все еще держит меня за руку на людях или обнимает за плечи или за талию. Он все еще целует меня перед сном.

Его глаза снова закрыты, дыхание ровное. Я наблюдаю за ним. Недолго, но наблюдаю. И снова не могу поверить в то, что вижу. Потому что он уже отключился. Он не притворяется. Он крепко спит.

Это неправильно. Это ненормально.

С ним что-то не так. С нами обоими что-то не так.

В спальне тепло, но я вся дрожу. Мне очень нужно успокоиться. Я думаю, что, возможно, кофе все-таки поможет, поэтому я возвращаюсь на кухню, насыпаю в бумажный фильтр кофе французской обжарки, наливаю воду, включаю кофеварку и жду.

Ждать очень тяжело.

Душ тоже должен помочь. Я знаю, что поможет. Мне нужно привести себя в порядок внутри.

И мне определенно нужно побриться.

То, что мне нужно побриться, просто уму непостижимо. Волосы не могут так быстро вырасти, за одну ночь.

Ночь. Боже правый. Какой сегодня день?

Можно включить телевизор, чтобы это узнать, но телевизор в гостиной, а там повсюду стекло.

Компьютер. Он в кабинете.

Я сажусь за стол и включаю его, а затем снова жду, пока загрузится Bиндовс. Ввожу пароль, и, наконец, появляется рабочий стол. Я перевожу курсор в нижний правый угол и вижу время, а затем дату.

Сейчас 6:46. Дата - 29 мая.

Этого не может быть.

Вчера была пятница, 11 мая. Я весь день работала, в основном занималась толстым придурком, который врезался на машине в дерево, и фермером, умершим от сердечного приступа в огромной куче индюшачьего дерьма. Когда я приехала домой, мы с Патриком приняли душ, потрахались, поужинали остатками еды и выпили вина, а потом снова потрахались. И это было просто замечательно.

Где я была с 11 по 29 мая? Как, черт возьми, это может быть? Если не считать комы, как такое возможно? Но если бы я впала в кому, то очнулась в больнице, а не в нашей постели.