— Тебе не нравится моё общество? — Ощетинилась девушка. Её реакция была предсказуемой. Я специально подобрал такую фразу.

— С чего ты так решила?

— Ты сам сказал, что хочешь со мной расстаться. — В голосе Татьяны звучала с трудом скрываемая обида.

— Я не сказал, что хочу. Я сказал: придётся. Даже если мы поженимся и проживём вместе счастливую жизнь, то когда-нибудь нам придётся расстаться. Все мы смертны.

— Мы не поженимся. Отец…

— Мы уже говорили об этом. — Оборвал я девушку. — Твой отец не горит желанием отдавать тебя за турка. — Меняя тему, спросил о другом: — В Симферополе есть по-настоящему священное место? Желательно храм или часовня большая?

— Зачем тебе? — Таня оторвалась от дороги и подозрительно на меня посмотрела. — Венчаться не получиться. Я не крещёная.

— Это единственное препятствие? — Мне стало интересно. Вообще-то, я думал о другом.

Впереди возле очередной остановленной колонны машин назревала потасовка. Кто-то посчитал, что он круче ГБ, и принялся качать права. А может, это были обычные полицейские, привлечённые к операции и не обладающие достаточным весом в глазах остановленной шишки.

Толстяк, громко крича, пытался выбраться из машины, а полицейский хватался за клинок на поясе, не решаясь его вынимать. Со стороны сцена выглядела забавной, но я всё равно обогнул их по широкой дуге.

Моя подопечная тоже отвлеклась на бесплатное развлечение.

— Барон Дадиани, собственной персоной. — Усмехнулась она, узнав толстяка. — Никак не может примириться, что ему титул урезали.

— За что его так?

— Ни за что. Моему отцу надоело терпеть чванство горских народов. Когда их включили в состав империи, там каждый пастух с тремя аулами, себя считал князем. Хотя у нас некоторые помещики имели больше земли и крепостных, чем вся Грузия или Армения. Вот он и привёл их титулы в соответствии с владениями. Но отец не совсем справедливо поступил. Наших Российских дворян затрагивать не стал. — Таня немного отвлеклась, уйдя в экскурс по истории. Я уже было успокоился, как она выдала новый вопрос на старую тему: — А у вас как дела с дворянами обстояли?

— Никак. У нас не было дворян в вашем понимании. Все люди равны от рождения. По закону. Нет крепостных. Все свободные граждане.

— А правит кто?

Насколько я понял из книг, здесь во Франции буржуазной революции не было. И Наполеон на Москву не ходил. Монархии прочно сидели на своих тронах, отгородившись от народа разного вида парламентами. Поэтому разговоры про революции, коммунизм и прочее, лучше не заводить.

— Народ, путём выбора главного правителя на короткий срок.

— Так, это…

— Стоп! Меньше всего я хочу говорить о политике с красивой девушкой и на трезвую голову. Пить я бросил, значит, и с политикой тоже завязал. Договорились?

Я оторвался от дороги и посмотрел на Таню. Она скорчила недовольную физиономию, но согласно кивнула.

— Давай продолжил разговор о святом месте в Симферополе. — Вернулся я к прежней теме. — Есть такое?

— Часовня Луки Огнетворца Крымского. — Буркнула Таня отвернувшись.

— Далеко она от въезда в город?

— Нет. Только на горку подняться. Что ты задумал? — Она повернулась ко мне.

— Я не знаю, как тут у вас с духами дела обстоят. Но если есть святое место, да ещё и чудодейственное, то в нём точно живёт добрый дух, задержавшийся в нашем мире. Надеюсь, он окажется сильнее духа Иванова и не пустит его на свою территорию.

— Ты такое только нашим священникам не ляпни. На костёр не потащат, но анафеме точно предадут.

— Начхать. Я к ним в монастырь со своим уставом не лезу. Мне главное — тебя уберечь, поэтому будем использовать любую возможность.

— А как ты собираешься разобраться с духом Иванова?

— Для начала выясню, что ему от меня нужно. — Я дословно помнил, что кричал одержимый. — Иванов меня звал, но не сказал зачем. Вдруг хочет покарать, как присвоившего чужую фамилию.

— Но тогда бы одержимый напал на тебя прямо там. — Возразила Таня. — А он просто передал послание. Значит, ты ему нужен не для того, чтобы тебя убить.

— Ты часто берёшь с собой нож, идя на встречу с нужным тебе человеком?

На въезде в город дорога, как и ожидалось, оказалась полностью перекрыта. Поперёк трассы стояли автомобили и переносные заграждения. За ограждениями виднелись раскатанные ленты с шипами. Я остановился, не доезжая до заслона метров пятьдесят. От небольшой кучки разодетых дворян, отделился молодой человек и подошёл к нам со стороны Татьяны.

— Ваше Императорское Высочество, прошу пересесть в мою машину. — Слащаво улыбаясь, он потянул за ручку двери.

Его было прекрасно слышно, так как Таня приопустила окно. Дверь, естественно, не поддалась. Тогда этот придурок дёрнул сильнее.

— Слышь, убогий. — Позвал я, одновременно останавливая девушку, потянувшуюся разблокировать дверь. — Позови старшего от ГосБезопасности, барона Снегирева.

— Я виконт Потёмкин-Таврический! Назовите себя! — Улыбка пропала с лица парня, а тон сменился на угрожающий.