Шрифт:
– Да ты чего, Нинка? Сама что ли не помнишь? Вилен тебя и притащил! Кто ж еще? Злой был, как черт, говорят. – Она все же остановилась и снова уперла руки в свои пышные бока. Оглядела меня с сомнением. – Хотя… ты странная сегодня. Совсем странная.
Я не успела ответить, потому что звуки, доносившиеся из коридора, заставили замереть нас обеих. Тяжелые, глухие шаги. Они раздавались сверху, с лестницы, возле которой мы стояли теперь. И перемежались с каким-то грохотом, словно кто-то еще и в стену долбил время от времени.
Моя новая знакомая тотчас сбледнула и зашипела на меня:
– Быстро на кухню! И молчи, поняла? Молчи, как мышь!
Не дожидаясь моего ответа, она схватила меня за локоть и толкнула вперед. Мы свернули за угол, и я увидела дверь, ведущую в небольшую кухню. Она буквально втащила меня туда, захлопнула дверь, еще и заперла на засов.
– Сиди здесь и не рыпайся, – прошептала она, бросив на меня странный, почти жалостливый взгляд. Пихнула за островок со столешницей в центре помещения. – Если он тебя найдет здесь, мне хана. Да и тебе тоже.
– Кто он? – прошептала я в ответ, но она уже отвернулась, приникнув ухом к двери.
Шаги остановились прямо за порогом. Сердце у меня заколотилось, как бешеное. А после на дверь обрушился стук. Да такой силы, что, казалось, дом содрогнулся.
– Дульсинея, открывай! – и голос такой сиплый, злой.
Больше не задавая вопросов, я нырнула за шкаф в дальнем конце кухни, и притаилась.
Глава 2.1
Украдкой-то я, конечно, все равно поглядывала из-за угла. А то мало ли Дульсинее помощь какая пригодится? На стене вон и сковороды чугунные висят.
– Вилен, ты успокойся сперва, потом уж открою, – заискивающим тоном отозвалась женщина.
– Она у тебя! Я видел! Нина! Ну-ка вылезай!
Так значит, это он меня ищет?
Нахмурилась.
Это что ж такое вчера произошло, что этот мужлан на меня такую злобу затаил? Как там Дуся сказала, приволок он меня вчера, словно бесноватая была? А, нет… чумная.
Покусала губу, поразмыслила я, да вышла из своего укрытия. Начинать новую жизнь вот в таком тоне я совсем не желала.
– Уйди! – Дульсинея замахала на меня руками, чтоб я на место, значит, вернулась. А я лишь кухню взором обвела…
Скалка или сковорода?
Всякое в пекарне случалось… и порой гостей нежданных в той, прошлой своей жизни, я встречала в одиночестве. А за любимое место всегда горой стояла. Ну, и за себя, само собой. Когда детей одна растишь, привыкаешь невольно, что ты и за мать, и за отца.
Вот и сейчас… выбор пал в пользу скалки. Длинная, увесистая. Я ее в руку-то взяла, сама усмехнулась.
Дуся икнула, явно не привычная к такому моему поведению. Ну да ничего, пущай заново привыкают.
– Отойди-ка, – велела я ей, отодвигая от двери.
С той стороны загрохало снова.
Не дожидаясь, пока стук прекратится, я отперла засов…
Мужчина, непонятного такого возраста, небритый весь, помятый какой-то, ввалился в дверной проем. Похоже, он стоял, опираясь одной рукой и стуча другой, потому что равновесие его явно подвело. Бедолага едва лицом в пол не улегся.
– Ну-ка, – я перехватила его за ухо, чего болезный никак не ожидал. Тут же лицо такое несчастное сделал, зашипел от боли-то, а сам едва ль не на корточки присел, за руку мою хватаясь.
А я в довесок перед лицом его скалку сунула.
– Ты орать-то прекращай, господин хороший, – я уставилась ему прямо в мутные глаза. Сейчас, когда он чуть присел, мы оказались аккурат на одном уровне.
– И дом громить почем зря.
– Да ты ополоумела совсем, девка? – зашипел мне в лицо, обдавая запахом перегара…
Вот упертый.
Я ухо-то ему еще подкрутила, от чего он крякнул сдавленно, да потащила за собой. Два шага понадобилось, а после я его прямо головой в бочку с водой сунула.
За ухо-то когда тянешь, особенно ежели правильно ухватить, мало кто устоять сумеет. А я этой техникой владела преотлично.
Тут главное теперь в воде не выпустить.
Дульсинея, кажется, снова икнула, но я пока на нее не оборачивалась. Надеюсь, она его защищать не полезет.
Потянула голову хмельного на свет божий. После студеной водицы он воздух ртом хватать принялся и отфыркиваться. А сам еще краснее на глазах становился.
– Еще разок, – поняла я, и снова его в воду ухнула.