Брат подошёл к окну и распахнул штору. Открыл створку, и в комнату ворвался прохладный осенний воздух.

— Что изменилось? — настойчиво повторил я.

— Анна, — ответил он, не оборачиваясь. — Я хочу с ней встретиться.

Опять эта история с Анной…

С той самой девушкой, из-за которой Борис чуть было не сбежал из дома. Из-за которой у него были разногласия с отцом. Я столько раз слышал о проблемах, возникающих именно из-за неё… И вот опять!

Казалось бы, после трагедии с Блефионом проблемы семьи стали куда серьёзнее, и я был уверен, что Борис забыл об Анне. Но нет.

На прошлой неделе он говорил, что видел, как Анна заходила в сеть, но так и не решился ей написать — тогда мне показалось, что он смог её отпустить. А теперь?.. Теперь, когда появилась возможность быстро вернуть свою прежнюю внешность, он вдруг вспомнил о своей самой большой любви.

И что мне с этим делать?

Я не могу просто пойти у него на поводу. Для Бориса предложение Василевских звучит заманчиво — он ничем не рискует. А по факту всем рискую я, как глава рода. Вся ответственность ляжет именно на меня.

Василевские точно захотят что-то взамен… что-то очень весомое, и не факт, что риск того будет стоить.

— Борис, мне жаль, но тебе придётся подождать, пока мы накопим деньги и сами наймем лекаря, — сказал я.

— Что?.. — брат обернулся и посмотрел на меня широко распахнутыми глазами. — Ты не можешь войти в моё положение? Серьёзно?

Его дыхание стало тяжелее. Казалось, ещё немного — и он сорвётся в пропасть безумия.

— Борис, успокойся, — я поднялся из-за стола.

— В смысле — успокойся? Ты вообще понимаешь, о чём говоришь?! — он начал размахивать руками.

— Прекрасно понимаю, — ответил я жёстко, но старался не повышать голос.

Сейчас было важно не накалять обстановку. Если перегнуть — мы попросту разругаемся, и повторится та же сцена, что раньше происходила у Бориса с отцом. А мне это совсем ни к чему.

— Борис, давай поговорим нормально, — продолжил я. — Сейчас ты думаешь только о своей выгоде. Подумай о роде. Что будет стоить эта сделка для меня? Может, меня заставят жениться на какой-нибудь их дальней родственнице… Или, что хуже, попросят потом сделать что-то для них. А это может быть всё что угодно. Вплоть до передачи им семейных реликвий. Ты осознаёшь риски? Присядь. Подумай, — попросил я.

К моему удивлению, Борис послушался. Вернулся к столу, залпом допил стоявший кофе и сказал:

— Но ты же не можешь быть уверен, что они попросят что-то экстраординарное. К тому же, ты всегда можешь быть на шаг впереди. Или я не прав, брат?

Он смотрел испытующе.

— Ты кажешься мне очень разумным человеком. Человеком, который сделает всё для своей семьи, — добавил он.

— Это так, — кивнул я. — Но у тебя не получится заставить меня идти на неоправданный риск.

— Может быть… хотя бы поговоришь с ними?

Борис сменил тактику. Но суть от этого не изменилась.

— Что тебе мешает предложить им свои условия? — внезапно спросил Борис.

— В смысле — мои условия? — переспросил я. — По идее, это нам нужна их помощь. Точнее, тебе. Здесь и сейчас. Ты ведь ждать не намерен, верно?

— Верно, но… кое-что в этой истории можно использовать и для нашей выгоды. Всё это выглядит так, будто они готовы на всё. Ради тебя.

А вот это уже звучало интересно.

Ради меня? Ради того, что стоит за мной? Ради моей силы? Земель рода? Ради чего именно из всего того, что я представляю?

Вариантов было множество. Но гадать… нет смысла.

— И ещё такое дело, брат, — продолжил Борис. — Они не отстанут. Сейчас они пытаются решить всё мирно. Действуют через меня. Да, ты прав… я вспылил и не думал, что говорю. Прости. Был неправ, что пытался надавить на тебя. Но проблема есть, и я о ней говорю. Лучше ты разберёшься с ней самостоятельно, чем потом придётся принимать более жёсткие меры.

Он сделал паузу, затем добавил:

— Сейчас ты можешь обернуть всё так, как нужно нам. И ещё и получить с этого пользу. И не стану отрицать — для меня эта помощь важна.

Это уже звучало более разумно.

Вот с этого и надо было начинать на самом деле… Тогда мы бы раньше пришли к более конструктивному решению.

Значит, Василевские не отстанут… И если действовать сейчас, то ещё можно обратить это с выгодой для нашего рода.

Брату я доверял. Он был одним из немногих людей в этом мире, кому я был готов почти беспрекословно доверять. Среди таких — лишь несколько знакомых и вся моя семья.

В конце концов, если нельзя доверять собственной семье — то жизнь была бы уж слишком жестокой штукой. А она и без того жестока… Особенно тогда, когда каждый раз пытается отнять у тебя самое дорогое.