Сколько мы так пёрли сквозь снежную кашу… Минуту, полчаса? Время потеряло счёт, превратилось в сплошную борьбу с ветром и снегом. Наконец девчонки нырнули под какой-то раскидистый вечнозелёный куст, и я протиснулся вслед за ними. Передо мной открылся вход в узкий, почти незаметный лаз в земле, прикрытый лапником. Пришлось согнуться чуть ли не пополам, чтобы не протаранить головой свисающие с низкого потолка землянки толстые корни.

Две лисы выволокли меня в неожиданно просторную и главное тёплую нору. Настоящая землянка, только очень уютная, обжитая. В небольшом каменном очаге весело трещал огонь, так что здесь оказалось жарко натоплено. Сразу повеяло жилым духом, запахом дымка и чего-то ещё очень приятного. Дым уходил куда-то наверх через аккуратно сложенный из камней дымоход. Сбоку, над алыми углями, в котелке аппетитно булькало какое-то варево, распространяя такой запах… Острый, мясной, с травами. У меня в животе тут же предательски заурчало. Чёрт! Когда я ел в последний раз? Кажется, ещё утром, и то наспех.

Почти всё место в землянке занимал огромный ворох каких-то мехов, надо полагать, шкур, и стопка чистых, хоть и стареньких, выцветших одеял. У самого огня лежала пара потёртых подушек. Видимо, тут они и едят, и сидят отдыхают. В дальней стене виднелся ещё один лаз, поуже, похоже, кладовка. Я разглядел там связки вяленого мяса, плетёнки с сушёными грибами и ягодами, какие-то коренья. Запасливые девчонки, ничего не скажешь. Молодцы.

— Сюда, — Сияна легонько подтолкнула меня к одной из подушек у огня и тут же сноровисто укутала в тёплое, пахнущее дымком и травами одеяло. Приятно, чёрт возьми.

— С-с-пасибо, — я только и смог выговорить, зуб на зуб не попадал. Пока пёр по морозу, как-то не замечал, насколько промёрз. А тут, в тепле, меня так заколотило, что всего затрясло, как в лихорадке. Доспехи, вся одежда, всё насквозь мокрое, ледяное. Казалось, куртка колом на мне стоит, примёрзла к телу, и снять её будет проблема.

Сияна, чернявая егоза, наклонилась совсем близко, и хорошенькое личико оказалось всего в нескольких сантиметрах от моего. Я чувствовал её тёплое, чуть сладковатое дыхание на своей коже.

— Губы совсем синие, — обеспокоенно прошептала она, больше для сестры, чем для меня, а большие тёмные глаза внимательно изучали моё лицо.

— Плохо дело, — Селина придвинулась с другой стороны, её колено коснулось моего бедра, светлые ушки встревоженно дёрнулись. — Зубы стучат, гляди. Замёрз совсем, бедолага.

Сияна решительно откинула одеяло, которым меня укрыла, и без лишних церемоний принялась стаскивать с меня промокший насквозь плащ.

— Надо его раздеть, и быстро! Всю эту мокрую одёжку долой, и под меха греться! А то так и до горячки недалеко.

Ну, против того, чтобы меня раздевали две симпатичные девчонки, я возражать не собирался. Тем более зуб на зуб не попадает и окоченел так, что пальцы не слушаются, будто чужие.

Девчонки-лисы принялись за дело с удивительной сноровкой и деловитостью. Сняли с меня мокрые доспехи, тяжёлую куртку, рубаху, штаны. Всё это добро полетело в угол. Потом откуда-то достали тёплые влажные тряпки и начали меня обтирать, причём довольно бесцеремонно, но аккуратно, тихонько перешёптываясь и время от времени хихикая. До ушей доносились обрывки их болтовни:

— Ого, он не просто ледяной, он ещё и крепкий как каменный! — это, кажется, Сияна не удержалась от комментария, проводя тряпкой по моей груди.

— А ты что, статуи часто щупала? — негромко поддела её Селина, продолжая растирать мне спину.

— Ну, ты поняла, — не смутилась Сияна. — Мышцы у него… просто закачаешься! Никогда таких не трогала. Прямо как у героев из сказок.

— Да уж, тут не поспоришь, — вздохнула Селина, и её голос прозвучал как-то слишком томно и мечтательно. — Я, признаться, вообще не припомню, чтобы видела мужчину… э-э… привлекательнее. Я на него ещё тогда, когда он был одет, засмотрелась. Сильный, наверное…

Я лежал, слушал их комплименты и не знал, то ли смущаться от такой откровенности, то ли радоваться. Хотя, если честно, почувствовал облегчение, когда две спасительницы наконец отволокли моё окоченевшее тело к вороху мехов и буквально похоронили под горой тёплых шкур и одеял. Блаженство… Тепло начало медленно проникать в замёрзшие мышцы, а дрожь стала понемногу утихать.

И даже в полуобморочном промёрзшем состоянии, когда сознание плыло, я не мог не уловить удивительно соблазнительный аромат двух лисичек, который пропитал всю эту меховую берлогу. Дикий, терпкий, истинно лесной, с нотками хвои и чего-то пьяняще-сладкого, к тому же невероятно женственный и соблазнительный. Тот самый запах от которого у любого нормального мужчины кровь забурлит в жилах, и мысли примут совсем другое направление.

Мои спасительницы опустились на колени по обе стороны от меня, всё ещё встревоженно глядя, как меня продолжает колотить крупная дрожь, хоть и не такая сильная, как раньше.

— Всё равно холодный, — пробормотала Селина, её ладошка осторожно коснулась моей щеки. Её кожа показалась мне почему-то очень горячей. — Надо его согреть как следует. Срочно. Иначе добром это не кончится.

Сияна согласно кивнула, её глаза блеснули решимостью:

— Я слышала, лучше всего греет кожа к коже, тепло тела. Это самый верный способ.