Нет. Не все.

— Вы правы, — кивнул я. — Остановить дуэль я не могу. Зато имею полное право госпитализировать Валерия Антоновича, — я перевёл взгляд на графа. — Помогите мне довести его до кареты. Мы едем в госпиталь.

— Хорошо, — уверенно кивнул Антон Сергеевич. — Сделаем всё, как вы скажете.

— Эй… Что вы делаете?! — прокричал нам вслед Никольский.

— Вы ведь сказали, что читали договор? Я действую согласно протоколу, — произнёс я. — Моему пациенту угрожает опасность, поэтому я обязан её предотвратить. А способов есть всего два. Лечение на месте, госпитализация или и то, и другое.

— А кто сказал, что я позволю вам покинуть мой особняк? — воскликнул Никольский. — Это — моя территория! И я могу…

— Нет, не можете, — перебил его я. — Задержка кареты скорой лекарской помощи — это преступление. В таком случае наш госпиталь запросто может подать на вас в суд. А учитывая, что из свидетелей у нас сам пациент, граф Давыдов, я и даже кучер…

Все одновременно обернулись и увидели Костю, который, поглаживая лошадей, зачем-то нам махал.

— … выкрутиться вам в таком случае уже не удастся, — завершил свою мысль я.

— Вы… Вы пожалеете об этом, Мечников! — крикнул нам вслед Никольский. — Я откажусь от вашей программы! Верну назад кристалл вызова и заберу потраченные на него деньги.

Я ничего не ответил барону и продолжил вести пациента к карете. Что ж, если ему так хочется — пусть сдаёт кристалл, никто его за это не осудит. Однако в случае, если ему станет плохо, наша скорая прибыть не сможет.

Мы втроём уселись в карету, и Костя повёз нас к госпиталю как раз в тот момент, когда ливень начал усиливаться. Но дорога за сорок минут размякнуть не успела, поэтому лошади справились со своей задачей без проблем.

Как только мы добрались до госпиталя, Разумовский вместе со сторожем провёл пациента в отделение, и мы остались с графом наедине.

— Я сожалею, если мне пришлось испортить вам сделку, господин Давыдов, — обратился к графу я. — Но иного выбора у меня не было.

— К чёрту сделку! К чёрту этого напыщенного идиота Никольского! — выругался он. — Я рисковал потерять сына. Уж лучше пусть у меня убудет в деньгах. Их я снова смогу заработать. Я бесконечно благодарен вам, Алексей Александрович. Вы уже дважды помогли мне. Спасли меня, моего сына и репутацию моей семьи. Но больше в должниках я ходить не стану. Я — человек слова. Раз вы не обращаетесь ко мне за помощью, я сам отплачу вам.

Граф выдержал короткую паузу, а затем произнёс:

— Я сделаю так, чтобы ваше дело взлетело до небес, господин Мечников. Раз Никольский не заключил со мной договор, возможно, вы захотите со мной сотрудничать. Что скажете? Я вас заинтересовал?

Не привык я заключать договоры с дворянами, поскольку большинству из них попросту нельзя доверять. Но на этот раз я решил выслушать предложение.

Всё-таки Антон Сергеевич Давыдов — это не какой-то мелкий барон, который готов пойти на всё, лишь бы получить больше власти. Он — граф. Граф, которому я уже много раз помогал и до сих пор храню его тайны от общественности. Для меня иначе и быть не может, но он-то этого не понимает. Ему трудно осознать, что лекарь хранит секреты лишь потому, что так делать правильно.

Кроме того, о графе Давыдове очень хорошо отзывался Александр Иванович Разумовский. Не думаю, что главный лекарь ошибается в этом человеке. По крайней мере, Разумовскому я доверяю как самому близкому коллеге.

Он меня ещё никогда не подводил. А если и подводил, на то были весомые причины.

— Слушаю вас, Антон Сергеевич, — ответил я. — О каком договоре идёт речь?

— Для начала мне придётся рассказать вам, что я планировал получить от барона Никольского, — произнёс Давыдов. — Дело в том, что мне нужно произвести тысячу комплектов одежды для наших военных. Мундиры, штаны, сапоги, перчатки, шапки. Стандартный набор. Поэтому я хотел выкупить у Никольского единственное в Саратове ткацкое предприятие. Вот только он заломил цену настолько, что я начал сомневаться, стоит ли мне вообще с ним сотрудничать. Но выбора у меня не было. По крайней мере, так мне казалось поначалу.

Точно, Давыдов ведь когда-то сам был солдатом. Видимо, поэтому он решил помочь тем, кто сейчас воюет на фронте.

— Цель достойная, Антон Сергеевич, но я не совсем понимаю, какую роль в этом деле могу сыграть я.

— Господин Мечников, я знаю, что вы только что приобрели завод. И я даже догадываюсь, что вы собираетесь там производить, — произнёс Давыдов. — Лекарства, инструменты и прочие изобретения, касающиеся лекарского дела. Заводов в Саратове больше не осталось. Вы только что купили последний. Так, может быть, мы договоримся, и вы откроете цех по производству одежды для военных?

Пожалуй, это самое странное предложение, которое я когда-либо получал.

— А что я получу взамен? — поинтересовался я.

— Смотрите, Алексей Александрович, — потёр рукой об руку Давыдов. — Чтобы отблагодарить вас за помощь, я готов поработать себе в убыток. Поэтому я хочу оплатить открытие нового цеха, а также финансировать ваш завод, скажем… Полгода! Прибыли от него я не запрошу. Меня устроит чисто символическая сумма. Процентов десять, к примеру. Сотрудников для ткацкого цеха я найду вам сам. От вас будет требоваться только управление персоналом и ведение отчётности.